что за зверь сидит в человеке (м-мм, скажем так, в его нижней половине)?
То, что подобно душе, раз действует на наше тело (иногда почти) наравне с нею, но само телом не обладает, так как тела, в отличие от душ, проницать друг друга не могут. Это демоны, гнездящиеся (имеющие возможность действовать) в наших телах со времени первородного греха и в теле каждого со времени от деления от пуповины матери.
Объяснения о. Рафаила, что будто бы под пуповиной имеется ввиду сердце, выглядят довольно-таки смешно. Именно в связи со ссылкой на Голгофу. По преданию под ней лежат останки Адама, согрешившего именно чревом (чревоугодием), что отцы всегда акцентируют.От этого первородного греха, как пуповина, тянутся последствия ко всем нам в виде возможности для демонров в нас вселяться (действовать). Крест (в мистическом смысле) водружен именно на том месте, где был совершен грех, то есть на чреве, потому это место и называется пупом. Именно на это прозрачно намекает Палама, когда пишет, что здесь нам и надо воздрузить "закон ума". Здесь все точно взаимосвязано, и откуда о. Рафаил берет здесь "сердце", понять очень трудно.
Действуют же демоны в теле, как уже сказано, по подобию нашей души. Они не могут, конечно, так тонко действовать, как она, не имея соответствующих способностей, но действуют грубо и тем более уверенно, чем более речь идет о низших страстях (о высших страстях сейчас речь не идет, там демоны действуют помыслами). Жжением, тяготой, давлением, которые вызывают спазмы сосудов, гладкой мускулатуры и пр. органов, подавляя или разжигая их действие. Близко к тому, как действуют естественные причины (но в их отсутствие или усиливая их), вызывающие естественные болезни: жар, холод и т. п. Примерно так пишет об этом св. Иоанн Кассиан в Добр. т. 2, 166-167 (он приводит в конце более сильный и редкий пример -- с бесноватыми, но ясно, что демоны действуют по этому принципу и в других, не столь трагических случаях):
166. У иного может родиться недоумение, как эти злые духи входят в общение с душею, -- не чувствительно разговаривают с нею, всевают в нее, что ни захотят, видят ее помышления и движения и пользуются ими к ее вреду. Но в этом нет ничего дивного. Дух может входить в общение с духом и сокровенно влиять на него, внушая, что ему желательно. Ибо между ними, как и между людьми, есть некое подобие и сходство по природе. Но чтоб они взаимно друг в друга входили и друг другом овладевали, это совершенно не возможно. Это может быть истиннейше приписываемо только Божеству.
167. (Случающееся же с бесноватыми) бывает от привтечения нечистого духа, -- не так однако же, стобы он проникал в самую субстанцию души, и, как бы слившись с нею и ею некако облекшись, произносил слова и речи устами страждущего. Никак этого делать они не могут. Это бывает так, что дух нечистый, заседая в тех членах, через которые душа действует, и налагая на них неыносимую тяготу, стращным омрачением закрывает разуметельные чувства души и пресекает их деятельность (через такое подавление органов сей деятельности). Что, как мы видим, иногда приключается и от вина, также от лихорадки, от чрезмерного холода и других болезней, привходящих со вне. Чтобы и блаженному Иову не замыслил это же причинить диавол, получивший власть над его плотию, Господь особым повелением запретил ему это, говоря: вот Я предаю его в твои руки, только душу его сбереги (Иов. 2,6), то есть только не делай его безумным, расстроив седалище души, сделав нашествие на его рассудок и повредив органа разума, посредством которого Иову необходимо противиться тебе.
Соотвественно, на гладкой мускулатуре чрева им и легче всего гнездиться, как на престоле (то есть легче всего в этом месте и с этого места действовать), вызывая страсти и болезни, и чревоугодие -- мать всех пороков. Здесь и нужно водружать, как пишет Палама, вооруженный молитвой ум, как Крест на Голгофе наших страстей. Разумеется, со всеми теми оговорками, о которых уже сказано в этой и смежной темах немало. То есть начинать надо с сердца, а потом сражаться со зверем ниже и т. п.
