Мои сложные взаимодействия с аскетикой.Вот Канон Андрея Критского. Его все знают, все его читают во время Великого поста. Цитирую про Иова (в переводе, потому что на церковнославянском смысл вообще не воспринимается):
Бывший прежде на престоле ныне на гноище наг и изъязвлен; имевший многих детей и знаменитый вдруг остался без детей и крова, ибо гноище считал своим чертогом и язвы - бисером...
Не считал Иов ни язвы - бисером, ни гноище - чертогом (можно сказать, это была моя настольная книга одно время).
Налицо явное искажение, когда на ветхозаветного персонажа переносится логика эстетики христианского монашества. Жизненные страдания - они в иной эмоциональной атмосфере протекают, они без экзальтированной эстетизации совершаются - тяжело и трезво. Когда действительно болит, действительно ропщешь ("Боже Мой, почему ты Меня оставил").
У идущего монашеским путем незаметно меняется картина мира. Это нормально. Но вот то, что он уже не в состоянии объективно воспринимать ту часть мира, которая вне сферы его опыта - это плохо (это ложь, введенная в личное миросозерцание).
Об отсечении воли как-то прочитала сказание о мальчике-иноке, который был болен туберкулезом и, находясь в разгаре "процесса отсечения воли", все время ловил внутри себя и гасил желания. Узнав, что медвежье сало может ему помочь, он горячо взывает к братьям-монахам: "только не давайте мне этого сала, даже если и достанете, потому что в моей душе есть желание этого сала".
Это ж до какой степени нужно себя"гасить", чтобы ради исполнения "аскетического упражнения" отказываться от своей жизни, от возможности исцеления! Ведь употребление сала никаким краем не привязать ко греху
Не знаю, братья-исихасты, но последующий рассказ о том, как мальчик умер и как оставшимся в живых монахам были явлены свидетельсва его святости, не вызвал в моей душе никакого сочувственного отклика.
Тут какая-то потеря элементарного жизненного здравомыслия, на мой взгляд (так говорит мое материнство). Идея (идея отказа от воли в данном случае) завладевает настолько, что жизнь подгоняется под идею. Искажается.
Добавлю, что я не отрицаю огульно все и не осуждаю. Я задаюсь вопросом - где та грань, за которой уже злоупотребления. А может вы мне что-то объясните внятно.
