Но как мне показалось, все же у нас немного не верное понимание того, что мы имеем под словом Духовник.
Тот, кто нас просто исповедует это или приходской священник или служащий. Вот духовник это тот которому мы всецело доверяем, и ни на долю секунды не можем усомнится в его словах. А вот ежели мы пишем такое, то наверное, и не наверное, а скорее всего это просто священник у которого мы испрашиваем некие советы, в меру нашего понимания их воспринимаем. – но это совсем не духовник.
Простите… Мне несколько раз делали замечания, что копирую в тему большие цитаты ,но к сожалению, невозможно дать ссылку на то, что хочется преподнести, книги очень большие, и иногда нужно привести нужное предложение, где то из середины.
Так, что прошу меня простить. Этими цитатами, я искренне хотел бы, передать свое внутреннее переживание, и отношение к тому, что я не могу по своему скудоумию описать, по этому прошу, Вас, отнестись снисходительно к симу малому…
Ниже приведены некие примеры и выборки из житий святых,.. к коим у меня великое благоговение, а особенно к их святой жизни их отношений и их жизнь не может оставить равнодушным христианина горячо желавшего спасения и тем самым видя их жизнь разжигать в себе огонек ревности и подражанию их святой жизни.
Ниже приведены некоторые выборки именно в отношении с духовниками и старцами. Многое нам известно и мы неоднократно читали, но и я сам немощный готовя сии выборки еще раз увидел как я далек от такого послушания… Но как и благодать Божия не умаляема, так и сии отношения не могут как то изменяться.
******************************************************************************
Некий брат имел брань любодеяния. Он пошел к некоему старцу и сказал ему о своих помыслах. Старец сделал ему наставление и, утешив, отпустил с миром. Брат, почувствовав пользу, возвратился в свою келию. Но брань опять пришла к нему. Он снова сходил к старцу и таким образом поступал несколько раз. Старец не оскорблял его, но говорил ему на пользу, наставлял его не только не поддаваться расслаблению, но, напротив, приходить к нему каждый раз, когда враг начнет искушать, для обличения врага. “Таким образом, — сказал старец, — враг, будучи обличаем, отступит от тебя; ничто так не противно духу любодеяния, как открытие его дела, и ничто не приносит ему такой радости, как сокрытие греховных помыслов.”
Еп. Игнатий. Отечник.
******************************************************************************
Брат был борим любодеянием. Встав ночью, он пошел к старцу, исповедал ему свои помышления. Старец утешил его. Успокоенный этим утешением, брат возвратился в свою келию. И опять дух любодеяния начал искушать его. Он снова пришел к старцу. Это повторялось часто. Старец не огорчал его, но говорил полезное его душе: “Не уступай диаволу и не расслабляйся душой. Напротив, каждый раз, как нападает на тебя демон, приходи ко мне; обличаемый он отступит. Ничто так не огорчает и не ослабляет демона любодеяния, как исповедание искусительных помышлений и мечтаний; напротив того, ничто так не увеселяет его, как утаивание этих помышлений.” Брат приходил к старцу одиннадцать раз, обличая свои помышления. Наконец, он сказал старцу: “Окажи любовь, авва, еще скажи мне слово назидания.” Старец сказал: “Поверь мне, сын мой, если б Бог попустил помышлениям, которые досаждают меня, перейти к тебе, то ты не понес бы их, но непременно ниспровергся.” Когда старец сказал это, искушение блудной страстью отступило от брата ради смирения старца.
Еп. Игнатий. Отечник.
******************************************************************************
Некий брат был борим нечистым духом любодеяния. Встав ночью, он пошел к святому старцу, опытному в подвижнической жизни, и исповедал ему о том нападении, которому он подвергся от духа любодеяния. Старец, услышав об этом, утешал его, наставляя добродетели терпения словом из Писания, которое говорит: “Мужайтесь, и да укрепляется сердце ваше, все надеющиеся на Господа” (Пс. 30:25). Брат возвратился в свою келию, и искушение напало на него с новой силой. Он устремился снова к старцу. Тот опять поучал его выдерживать брань терпеливо, не предаваясь унынию. Он говорил: “Верь, сын мой, что Господь Иисус Христос ниспослал тебе помощь с Небес и ты можешь преодолеть эту страсть.” Брат, ободренный увещанием святого старца, возвратился в свою келию, и опять искушение начало сильно возмущать его сердце. Немедленно, в тот же час ночи, он возвратился к старцу и упрашивал его, чтоб он тщательно помолился о нем Господу. Старец сказал: “Не устрашись, сын мой, не послабляй своим помышлениям, не скрывай их. Нечистый дух, будучи посрамлен, отступит от тебя. Ничто так не сокрушает силы демонов, как исповедание святым и блаженным отцам нечистых помышлений. Сын! ...Мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа (Пс. 26:14). Чем жесточе сражение, тем славнее венец победы. “Вот, — говорит святой пророк Исайя, — рука Господня не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать” (Ис. 59:1). Пойми, сын, что на борьбу твою взирает Господь и приуготовляет тебе за сражение с диаволом венец в вечности. Утешает нас Священное Писание, говоря: ”Многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие” (Деян. 14:22). Брат, услышав это, утвердил свое сердце в Господе, не захотел уже возвращаться в свою келию, а остался жить при старце.
Еп. Игнатий. Отечник.
******************************************************************************
Однажды диавол воздвиг в многотрудном теле новопреподобномученика святого Игнатия такую плотскую брань, что он, сжигаемый этим адским пламенем плотской похоти, пал на землю и долго лежал, как полумертвый. Потом, получив малое послабление, пришел к своему попечителю, старцу Акакию, и, объяснив ему свою беду, просил у него утешения. Добрый старец, как и подобало, утешил и утвердил его божественными словами и примерами из жизни святых мужей. После этого блаженный подвижник пришел в церковь, взял в свои руки икону Богоматери и, лобызая ее, со слезами просил Приснодеву помочь ему в его беде, избавив от этой несносной брани и диавольского навета. Не оставила Богоневестная рабу Своему искушаться сильнее, чем он мог: благодатью Богоматери окружило его некое неизреченное и неописанное благоухание, и с того времени оставила его эта смертоносная брань.
Афонский патерик.
******************************************************************************
Соловецкий старец Наум рассказывал: “Раз привели ко мне женщину, желавшую поговорить со мной. Недолгой была моя беседа с посетительницей, но страстный помысел напал на меня и не давал мне покоя ни днем ни ночью, и при этом не день или два, а целых три месяца мучился я в борьбе с лютой страстью. Чего только я ни делал! Не помогали и купания снеговые. Однажды после вечернего правила я вышел за ограду полежать в снегу. На беду заперли за мной ворота. Что делать? Я побежал вокруг ограды ко вторым, к третьим монастырским вратам, — везде заперто. Побежал в кожевню, но там никто не жил. Я был в одном подряснике, и холод пронизывал меня до костей. Я едва дождался утра и чуть жив добрался до келии. Но страсть не утихала. Когда настал Филиппов пост, я пошел к духовнику, со слезами исповедал ему свое горе и принял епитимию; тогда только, благодатью Божией, обрел я желаемый покой.”
Соловецкий патерик.
******************************************************************************
Монах Ирон пятьдесят лет провел в пустыне и превзошел всех живущих в ней иноков своим равноангельским житием. Но гордость погубила и такого подвижника. Он вообразил, что соседние с ним иноки держатся не такого устава, какого бы, по его мнению, следовало держаться. И стал относиться к ним с презрением. Диавол, заметив зародившееся в старце самомнение, не замедлил приложить старание, чтобы погубить его, и достиг своего. Он явился ему в образе светлого ангела, а самообольщенный монах принял его действительно за такового. Диавол предложил старцу броситься в колодец, говоря, что-де за святую жизнь ему от этого вреда не будет. Старец послушался, и... вытащили его из колодца едва живым. На третий день он скончался.
Прот. В. Гурьев. Пролог
******************************************************************************
Брат безмолвствовал в своей келии. Демоны, приняв вид ангелов, хотели обольстить его: они приходили к нему, будили его, показывали ему свет и приглашали к божественной службе. Брат пошел к некоему старцу и сказал: “Авва! Ангелы приходят ко мне и приглашают к божественной службе.” Старец сказал: “Не слушай их, сын, это — демоны, и когда они придут будить тебя, скажи им: “Я, когда мне захочется, встану.” Получив такое наставление, брат возвратился в келию. На следующую ночь демоны, по принятому ими обычаю, опять пришли будить его. Но он отвечал так, как было ему заповедано: “Я, когда захочу, встану, а вас не послушаю.” Они возразили: “Этот злой старик, лицемер, сбил тебя с толку! К нему приходил брат, прося денег взаймы. Деньги у старца были, но он обманул брата, сказал, что у него нет денег, и не дал брату. Из этого следует, что он лицемер.” Брат встал рано утром, пошел к старцу и пересказал ему слышанное от бесов. Старец сказал на это: “Что у меня были деньги — правда, а что я не дал брату, просившему взаймы, то поступил так, зная, что причиню вред его душе, если дам. Я признал за лучшее нарушить одну заповедь, чтоб исполнением ее не впасть в нарушение десяти. Из-за этого могло бы произойти значительное смущение, причиной которого были бы деньги, если бы я их дал. А ты не слушай демонов, которые хотят обольстить тебя.” Убежденный словами старца, брат ушел в свою келию.
Еп. Игнатий. Отечник
******************************************************************************
Два брата просили соловецкого пустынника Феофана воспринять их от пострижения. Старец согласился, учил их иноческой жизни и молился за них. Однажды во время молитвы нечистый дух, явившись ему, сказал: “Ты, злой старик, молишься об учениках, но не всегда они будут таковы, как при тебе, настанет и наше время” — “Бог не попустит этого,” — отвечал Феофан. В другой раз, когда он молился за своих учеников, диавол сказал ему: “Ты свое делаешь, а я свое: одного двумя стрелами поразил, другому шепчу на ухо.” Старец опечалился и, призвав своих учеников, нашел у них некоторые малые прегрешения. Научив и вразумив их, отпустил.
Соловецкий патерик
******************************************************************************
Поведали об авве Иоанне. Когда он возвращался с жатвы, то шел сперва к старцам для молитвы и назидания, потом упражнялся в псалмопении, после этого переходил уже к молитве. Такую постепенность в занятиях находил он нужной для приведения ума в то состояние, в котором он находился до выхода из келии.
Еп. Игнатий. Отечник.
******************************************************************************
Братия пришли к авве Филиксу в сопровождении некоторых мирян и просили его дать им наставление. Старец молчал. Когда же они сильно упрашивали, сказал им: “Вы хотите услышать наставление?” — “Так, авва!” — отвечали они. Старец сказал им: “Ныне нет наставления. Когда братия спрашивали старцев и исполняли, что старцы говорили им, тогда Сам Бог сообщал старцам дар слова. А ныне, когда только спрашивают, но не делают того, что слышат, Бог отнял у старцев благодать слова, они не знают, что говорить, потому что некому исполнять их слова.” Братия, услышав это, вздохнули и сказали: “Помолись о нас, авва!”
Достопамятные сказания
******************************************************************************
Некий брат пришел на Хермейскую гору к авве Феодору, старцу великому по жизни и добродетелям, и сказал ему: “Отец! Что мне делать? Душа моя погибает.” Старец спросил на это: “Почему так, сын мой?” Брат отвечал: “Когда я проводил жизнь мирянина, много постился и упражнялся в бдениях, имел обильные слезы и умиление, ощущал в себе ревность. Ныне же, когда отрекся от мира и сделался иноком, не вижу в себе ни одной добродетели.” Старец сказал ему: “Поверь мне, сын, то, в чем ты преуспевал в мирской жизни, преуспевал по причине гордыни и похвалы человеческой, они споспешествовали тебе, тонко в тебе действуя. Делание твое неприятно было Богу, и диавол пренебрегал тобой, не воздвигая против тебя браней и не препятствуя такому твоему “преуспеянию.” Ныне же, видя, что ты вышел на войну против него, он вооружился против тебя. Но Богу угоднее один псалом, ныне произносимый тобой со смирением, нежели тысяча псалмов, которые ты произносил, находясь в мирской жизни. Также приятнее Ему твой нынешний незначительный пост, чем всенедельный пост, которым ты постился, находясь в мирском житии.” Брат сказал на это: “Отец! Ныне я вовсе не пощусь, все добродетели взяты от меня!” Старец отвечал: “Брат, довольно тебе того, что имеешь: терпи с благодарением, и будет тебе благо.” Но брат настаивал на своем: “Точно, погибла душа моя.” Тогда старец сказал: “Брат! Опасаясь, чтоб не ослабить твое смиренномудрие, я не хотел говорить тебе того, что вижу себя вынужденным высказать по причине состояния уныния, в которое ты приведен диаволом. Выслушай внимательно мои слова. Твое мнение, что ты имел добродетели, пребывая в мирской жизни, принадлежит к отраслям гордости: так и фарисей погубил все свои добрые дела. Теперь же, когда ты думаешь, что решительно не имеешь ни одного доброго дела, — этой одной смиренной мысли уже достаточно для твоего спасения: так был оправдан и мытарь, не сделавший ни одного доброго дела. Грешный или ленивый человек, но сокрушенный и смиренный сердцем, угоднее Богу человека, делающего много добрых дел и зараженного по причине их самомнением.” Брат, услышав это, ощутил в своей душе утешение и разрешение своего недоумения. Он поклонился старцу до земли и сказал: “Ныне при твоем посредстве спасена душа моя”
Еп. Игнатий. Отечник
******************************************************************************
Один брат, одолеваемый искушениями, сказал об этом авве Ираклию. Он, подкрепляя его, рассказал ему следующее: “Один старец много лет имел у себя ученика, весьма послушного. Однажды, боримый искушениями, ученик, поклонившись, сказал старцу: “Сделай меня монахом.” Старец отвечал ему: “Посмотри место, и сделаем тебе келию.” Отойдя на одну версту, ученик нашел место. Потом пошли они и устроили келию. И говорит старец брату: “Делай, что я скажу тебе. Когда захочешь, ешь, пей, спи, только до субботы не выходи из своей келии, а тогда приходи ко мне.” Брат два дня исполнял заповедь старца, но в третий день стал скучать и говорит: “Что это сделал со мной старец?” Встав, пел он много псалмов и вкусил пищи уже до захождения солнца. После того пошел спать на свою рогожу и видит, что на ней лежит эфиоп и скрежещет на него зубами. В сильном страхе побежал он к старцу и, стуча в дверь, говорил: “Авва! Умилосердись надо мной, отвори скорее!” Старец, зная, что он не сохранил его наставления, не отворял ему до утра. Поутру нашел его за дверями умоляющим и, сжалившись, старец ввел его к себе. Тогда он сказал: “У меня, отец, есть нужда до тебя, я видел черного эфиопа на моей рогоже, когда пошел спать.” Старец отвечал: “Это ты потерпел за то, что не исполнил моего наставления.” Старец, по возможности, изобразил ему правила монашеской жизни и отпустил. Брат скоро сделался добрым монахом.”
Достопамятные сказания
******************************************************************************
Некто Авраамий, родом египтянин, рачительный монах, вел в пустыне жизнь весьма суровую и строгую, но ум его был поражен крайним самомнением. Придя в церковь, он вступил в спор с пресвитерами и говорил: “Я рукоположен нынешней ночью в пресвитера Самим Иисусом Христом, и вы должны принять меня, как пресвитера, готового священнодействовать.” Святые отцы вывели его из пустыни и, заставив вести иную, более простую жизнь, исцелили от гордости. Приведя его в сознание собственной немощи, доказали, что он обольщен был демоном гордости, и святыми своими молитвами восстановили его в прежней добродетельной жизни.
Лавсаик.
******************************************************************************
Был некто Валент, родом из Палестины, по духу гордый. Этот Валент долго жил с нами в пустыне. Много изнурял он свою плоть и по жизни был великим подвижником, но потом, обольщенный духом самомнения и гордости, впал в крайнее высокомерие, так что сделался игралищем бесов. Однажды глубоким вечером, когда уже было темно, он плел корзины и уронил шило на пол. Долго он не находил его, как вдруг, по бесовскому наваждению, появился в келии зажженный светильник, с ним он нашел потерянное шило. Это дало пищу его надменности. В упоении гордости подвижник еще более возмечтал о себе, так что стал, наконец, презирать и сами Тайны Христовы. Диавол же, уверившись, что Валент совершенно предался его обману, принял на себя вид Спасителя и ночью пришел к нему, окруженный сонмом демонов в образе ангелов с зажженными светильниками, И вот появился огненный круг, и в средине его Валент увидел как бы Спасителя. Один из демонов в образе ангела подошел к нему и сказал: “Ты благоугодил Христу своими подвигами, и Он пришел видеть тебя. Итак, ничего другого не делай, а только, встав вдали и увидев его, стоящего среди всего сонма, поклонись ему, потом иди в свою келию.” Валент вышел и, увидев множество духов со светильниками на расстоянии около стадии поклонился антихристу. Обольщенный до того простер свое безумие, что, придя на другой день в церковь, сказал при всей братии: “Я не имею нужды в приобщении, сегодня я видел Христа.” Тогда святые отцы, связав его цепями, в течение года вылечили его, истребив его гордость Молитвами, разнообразным унижением и суровой жизнью, как говорится, противное врачуя противным.
Лавсаик.
******************************************************************************
Один молодой инок, немного пожив в монастыре, стал проситься у игумена на житье в пустыне. Сколько опытный старец ни уговаривал его, чтобы не спешил приводить в исполнение свое намерение, инок оставался непреклонен, и старец уступил. Ушел инок в пустыню и, найдя пещеру, поселился в ней. Начал упражняться в богомыслии, молитве, посте. Чего бы, кажется, лучше такой жизни? Но диавол не дремал. Сначала он стал смущать его злыми помыслами, а когда это не помогло совратить инока с пути, начал действовать иначе. Преобразившись в светлого ангела, он явился неопытному подвижнику и сказал: “Знай, что ради твоей чистоты и доброй жизни послал меня Господь служить тебе.” — “Да что же я сделал такого, чтобы служили мне ангелы?” — воскликнул изумленный монах. Бес отвечал: “Все, что ты сделал доселе, велико и высоко пред Богом. Ты оставил мир и сделался монахом, ты постоянно утруждаешь себя молитвами и постом, ты даже в пустыню ушел. Как же ангелам не служить тебе?” Задели за живое монаха эти бесовские слова, и стал он думать: “А что, ведь и в самом деле, должно быть, я велик и высок пред Богом!” Диавол же между тем продолжал свое дело и все являлся ему, а, чтобы скорее погубить его, к прежним козням присоединил новую. Некий человек, которого обокрали, задумал спросить о краже упомянутого инока. В это время диавол, явившись последнему, сказал: “Человеку, который придет к тебе, укажи, что украденное лежит в таком-то месте.” Обокраденный действительно пришел, и монах, указав, где краденое, возвратил его. За эту услугу тот человек прославил его по всей стране, как пророка, и вот стало стекаться к монаху множество народу, и всем он предсказывал, и слава его повсюду распространялась. Наконец, диавол окончательно задумал погубить его. Явившись ему снова, он сказал: “Знай, отче, что ради ангелоподобного и непорочного твоего жития скоро явятся к тебе другие ангелы и с телом возьмут тебя на небеса, и там будешь вечно царствовать со всеми святыми.” Услыхав это, инок смутился и, через приносившего пищу брата, попросил к себе на совет игумена. Тот не замедлил прийти. “Ах! — увидев его, воскликнул прельщенный, — чем я заплачу тебе, отче, за все, что ты сделал для меня?” — “Да что ж я сделал для тебя?” — спросил игумен. “Да как же, — отвечал монах, — через тебя я сподобился принять ангельский образ, ради тебя получил пророческий дар, ради тебя вижу ангелов и завтра через них имею быть вознесенным на небеса!” Из себя вышел старец, выслушав бредни и, строго укорив его, в заключение сказал: “Не выйду от тебя до тех пор, пока сам своими глазами не увижу того, что готовится тебе.” И, затворившись, остался с иноком в вертепе. Наступил час исполнения диавольского обещания, и инок, увидев бесов, воскликнул: “Вот, отче, пришли!” Тогда игумен, схватив его, сказал: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помоги ему, прельстившемуся рабу, и не предай его нечистым бесам в обладание!” Бесы окружили прельщенного и старались вырвать его из рук старца, но последний запретил им, и они, не имея возможности взять того, кто был почти совсем уже в их руках, схватили его мантию и скрылись. Когда через некоторое время похищенная мантия слетела сверху и упала на землю, старец сказал иноку: “Видишь ли, безумный, что сделали бесы с твоей мантией? Ведь точно так же они хотели поступить и с тобой, и ты бы предал им окаянную свою душу.” Затем он снова взял его в монастырь, заставил служить в пекарне и поварне и участвовать в прочих монастырских службах и этим, смирив его помыслы, спас инока.
Прот. В. Гурьев. Пролог
******************************************************************************
Отец архимандрит Онуфрий о себе рассказал следующее: “Окончил я курс Кантонической школы в 19 лет. Душа моя была полна желания посвятить свою жизнь служению Богу. С этой целью я прибыл в Гефсиманский скит, что при Сергиевой Лавре. Он тогда только что открылся. Игумен скита отец Анатолий, видя мою юность, долго не принимал меня, но, уступая моим слезам, наконец, решил принять. Послушание дано мне было при больнице, служить больным. Старцем моим был назначен иеросхимонах Феодот, который прибыл из молдавской Нямецкои Лавры, это был старец строгий и к себе, и ко всем прочим. Горя непреодолимым желанием спастись, прихожу я однажды к отцу Феодоту и прошу его благословения класть келейно по несколько сот земных поклонов. Старец, удивленно взглянув на меня, спросил: “Разве ты не бываешь на братском правиле, где читается три канона — Спасителю, Божией Матери и Ангелу-Хранителю, акафист и исполняется пятисотница.” Когда я ему сказал, что на правиле бываю, тогда он строго взглянул на меня и сказал: “С тебя довольно и того, что исполняет вся братия.” Но я продолжал слезно просить, чтобы он сверх братского правила благословил мне класть земные поклоны в келии. С неохотой старец сказал мне: “Ну клади по десяти поклонов.” Получив благословение на поклоны в келии, я стал класть ныне десять, завтра двадцать и с каждым днем прибавлял и прибавлял и дошел до двух тысяч поклонов в день. Жажда к молитве во мне развивалась с каждым днем все более и более. На молитве я готов был умереть. Мое желание молиться разгорелось до того, что я стал замечать, что лик Царицы Небесной, перед которым я молился, иногда начинал блистать светом. Блистание света с каждым днем все усиливалось и усиливалось. Радость в душе моей в силу этого была столь велика, что я представлял себя стоящим уже не на земле, а на небе. К довершению еще большей моей радости, я стал замечать, что Матерь Божия с иконы мне улыбается, а сам я кладу поклоны, как бы не касаясь пола на аршин, совершая молитву на воздухе. Видя такое дивное, неописуемое явление, ниспосланное мне с неба, как мне думалось тогда, за мою веру и любовь к Богу, я мнил себя удостоенным этой великой Божией милости за свою чистую, святую жизнь. Преисполненный таких мыслей и чувств, я решил своими переживаниями поделиться со старцем. В глухую полночь спешу к нему однажды в келию и бужу его. Когда открыл он мне дверь своей келии, я упал к его ногам в порыве той же прелестной радости и воскликнул: “Батюшка, батюшка, какая у меня радость, какая у меня радость!” Старец сурово спросил меня: “Какая у тебя радость?” — “Батюшка, дорогой мой, — воскликнул я, — моя радость состоит в том, что, когда я молюсь, Матерь Божия Своим ликом божественно озаряет мою келию неизреченным светом. Она улыбается мне с иконы, а сам я, когда молюсь, поднимаюсь от пола на аршин приблизительно, и молитва моя совершается на воздухе.” Лицо старца стало еще суровее. Он спрашивает меня: “Да ты сколько поклонов-то земных кладешь?” — “Батюшка, вы благословили мне класть по десяти поклонов, а я, грешный, кладу по две тысячи в день.” Старец пришел в неописуемый гнев и громко воскликнул: “Ах ты, мальчишка негодный! Как ты осмелился самовольно дойти до такого множества поклонов. Тебе не Матерь Божия улыбается во свете, и не благодать Божия поднимает тебя на воздух, а ты пошел на самоволие и гордость. Ты в прелести и самообольщении помышляешь, что уже сподобился за свои мнимые подвиги великих Божиих дарований и святости. Несчастный, ты действием диавола вошел в совершенную духовную прелесть.” Лицо старца стало еще грознее, и он крикнул на меня: “Если я узнаю, что ты осмелишься продолжать самовольные поклоны в келии, тогда я пойду к игумену и буду просить, чтобы он немедленно выгнал тебя из обители, как негодного, самовольного послушника, исполненного бесовской гордости и самообольщения.” Затем он отпустил меня с видимой глубокой скорбью. После этого отец Феодот, мой старец, все последующее время моей жизни в скиту относился ко мне с особенной отеческой любовью и попечением. Благодаря ему Господь помог мне исцелиться от тяжкого духовного недуга и выйти благовременно из гибельной прелести.”
Троицкие листки с луга духовного.
******************************************************************************
Говорили, что в одном селении некто много постился, так что прозвали его постником. Услышав о нем, авва Зенон позвал его к себе. Тот с радостью пришел. Помолившись, они сели. Старец начал работать молча. Постник, не находя о чем говорить с ним, начал сильно скучать и наконец говорит старцу: “Помолись о мне, авва! Я хочу идти домой.” — “Зачем?” — спросил его старец. Он отвечал: “У меня сердце будто в огне, и я не знаю, что с ним делается. Когда я был в селении, постился до самого вечера и никогда не случалось со мной подобного.” Старец говорит ему: “В селении ты сыт был слухом, но теперь ступай и с этого времени принимай пищу в девятом часу, а если что делаешь, делай тайно.” Когда постник начал так делать, то уже с нетерпением ожидал девятого часа. Знавшие его говорили: “Постник одержим бесом.” Когда он пришел к старцу и рассказал ему об этом, тот отвечал: “Такой путь угоден Богу.”
Достопамятные сказания.
******************************************************************************
В Константинополе были два брата-мирянина. Они были очень набожны и много постились. Один из них пришел в Раиф, отрекся от мира и стал иноком. После навестил его остававшийся в миру брат. Тут он увидел, что инок принимает пищу в девятом часу и, соблазнившись, сказал ему: “Брат, в миру ты не вкушал пищи до заката солнца.” Монах отвечал ему: “Это правда, брат! Но в миру я насыщался через уши: пустая людская слава и похвалы немало питали меня и облегчали труды подвижничества.”
Луг духовный
******************************************************************************
