+++в этих творениях говорится о представлении себе Бога. Ясно, что представление не чувственное, но в неком идеальном образе и всё же - если речь идёт о представлении, то это как-то уж "человекоцентрично" или "от человека" что-ли или "от ума", т.е нечто представляемое
+++Я размышлял и пришёл к выводу тогда, что св.Каллист был под сильным влиянием неоплатонизма и оттого несколько изменил учение Церкви и это есть частное его мнение
Тогда и свв. Максим Исповедник и Григорий Палама, неоднократно об этом писавшие, находятся "под сильным влиянием неоплатонизма". На самом деле, такое понимание основано на недоразумении и на незнании богословия этих отцов, в частности, того, что они называют "представлением о Боге". Я попытаюсь вкратце (а тема очень обширная) рассмотреть этот вопрос с богословской и аскетической точек зрения.
Когда отцы говорят о "представлении Бога", то они ведут речь о представлении того, что "вокруг" (peri) Бога (кстати, слово peri, наверняка, там стоит в греческом тексте). От невнимательного переводчика, не понимающего богословия этих отцов, такая тонкость ускользает, и он обычно переводит: "представление Бога". Но даже и так можно переводить, если понимать суть того, что переводишь. Дело в том, что то, что "вокруг" Бога, то есть энергии Божии, Его Имена, тоже являются для паламитов, то есть для православных, Богом (энергии Божии = Бог). Поэтому говорить "Бог" или "вокруг Бога" одинаково допустимо, только надо правильно понимать, что когда речь идет о "представлении Бога", это означает представление энергий Божиих, то есть того, что "вокруг Бога", а не представление "Самого Бога", не имеющего образа, представления и пр.
Теперь о представлении энергий Божиих. В отличие от "Самого Бога" энергии Божии (Его Имена, логосы, замыслы Божии о творении и о его пребывании в будущем веке, то есть в Царствии Божием; вообще все то не исчерпаемое богатство, которое находится "вокруг Бога") представимы. Но и здесь есть градация, каким способом и как представимы.
Некоторые (например, логосы, замыслы Божии о творении) представимы с помощью естественной силы ума, умопостигающей силы, в естественном созерцании, которое, отчасти, доступно и язычникам. Именно это является основанием того, что и другим религиям может быть открыто какое-то понимание о Боге. Напомню, тем не менее, что и логосы являются Богом, так как нет никаких божественных энергий, которые бы не были Богом, в силу Его простоты. Поэтому даже в этом случае речь идет именно о "представлении Бога".
Некоторые (например, Божественные Имена и то, что будет с творением в будущем веке, то есть Царство Божие) непредставимы с помощью естественной силы ума, но только с помощью "благодати обожения". Подвижник, достигая обожения, сам становится богом по благодати и мыслит и представляет божественное с помощью божественной силы, а не естественной силы ума. И это тоже является "представлением о Боге", о Его Царстве.
Теперь немного о разнице между естественным представлением об обычных предметах и вышеестественным представлением о Боге, а заодно и об аскетике. Если окружающие нас предметы разделены пространством-временем, причем противоположное с противоположным не совпадает, то в Боге, в силу Его простоты, все (а именно Его мысли, энергии Божии) содержится единовидно и нерасчлененно. Поэтому достигающий созерцания созерцает сразу все в единовидном движении, которое является одновременно созерцанием и переживанием, знанием и соединением с созерцаемым. Он неизреченно созерцает Царствие Божие, содержащееся там богатство, пребывая в Нем. И это созерцание и пребывание является одновременно представлением о Боге, Который выше всякого представления, так как оно совершается в Боге и в вечном движении к Нему, Недостижимому, и вокруг Него.
Если теперь посмотреть, что пишет св. Каллист об этом (см. цитаты в исходном сообщении), то это будет то же самое, только сказанное другими словами. Св. Каллист -- паламит позднего поколения и причем такой, что в способе и терминологии объяснения своего аскетического опыта даже более склоняется к св. Максиму Исповеднику, чем к св. Григорию Паламе. Чем, собственно, и ценен для богословия, а тем более для аскетики, так как отцов подвизающихся немало, он не так-то много было отцов, способных и имеющих желание и возможности изложить свой аскетический опыт в безупречной богословской форме.