И уж сколь тому сроку?
На какой то реке?
Жил монах одиноко
В келье на островке.
Все имущество старца
Коза да свеча,
Да старинная ряса
С чужого плеча.
Он молчал и смеялся,
Он и с зайцем дружил,
В огороде копался
И молитву творил.
Был монах тот молчальник,
В словесах не мастак.
И молитвы звучали
Приблизительно так:
"Ах Ты Боже, мой Боже,
Мой небесный Отец!
Да когда же ты сможешь
Отдохнуть наконец?
Приходи ко мне, Отче,
Я налью молока,
Поглядим, если хочешь,
Как разлилась река.
Твои ножки помыл бы
Я речною водой,
И тюфяк уж набил я
Новолетней травой..."
И чудные молитвы
Он чудно завершал.
Он с поклоном крестился
И громко кричал:
"ОМИНЬ! ОМИНЬ! ОМИНЬ!"
Но однажды случилось,
Что по этой реке
Плыл паломник ученый
В своем челноке.
И, услышав те крики,
В возмущенье пришел,
Причаливши старцу
Разнос произвел.
"Что ты мелешь о Боге?
Откуда у Бога ноги?"
Он говорил про трансцедентность,
Конструкции амбивалентность,
Упомянул экстазис,
Катарсис и анализ.,
Аскетику и этику,
И А-по-ло-ге-ти-ку.
Он ярко оппонировал,
Весомо формулировал,
И все аргументировав,
Красиво резюмировал:
"Смысл жизни - в единстве обьективации субьекта (опредмечивания) и субьективации обьекта (распредмечивания), а под субьективацией мы понимаем не восприятие обьекта как субьекта,
А освоение обьекта субьектом!
На путь спасения вставай,
Скорее, не тяни!
Хотя б свой "ОМИНЬ" на "АМИНЬ"
Сегодня же смени!"
Как исполнивший долг свой
Наш мудрец отплывал.
Но услышал вдруг "Стой!"
То монах догонял.
Под ногами плескалась
Голубая вода,
На бегу растрепалась
Его борода.
"Не запомнил я, странник,
Ты скажи, не отринь,
Как же всеж правильнее
"ОМИНЬ"? или "АМИНЬ"?
