Нашел интересную статью в интернете. Хочу поделиться и почитать ваши комментарии.
Статья:
Антикатакомбная пропаганда Московской Патриархии сделала еп. Афанасия Сахарова своим главным козырем: он-де якобы после избрания патр. Алексия Симанского "написал также окружное послание в катакомбные общины и скиты с призывом «вернуться в лоно» Патриаршей Церкви" (Шкаровский) и его призыв подействовал. "В Патриаршую Церковь вернулись не только часть иосифлян, но и большинство «непоминающих». Существенную роль здесь сыграла позиция имевшего значительный авторитет среди катакомбников епископа Ковровского Афанасия (Сахарова)" (Шкаровский).
"Окружного послания" Сахаров вовсе не писал. Оценить степень его "авторитета" нелегко. Он сам в письме Симанскому говорил лишь о немногих катакомбниках, которые с ним согласились. Ещё в 1958 г. он писал о том, что "лишь немногие" из катакомбников знали, что Сахаров поминает патриарха (Молитва всех вас спасет, 2000, с. 528). Важно помнить, что в отличие от многих "катакомбников" - таких, как Мечёв-младший, Батюков - Сахаров формально отошёл от Страгородского не после Декларации 1927 г., а лишь после интервью 1930 г.
Главное, однако, в другом. Признав патриарха Алексия Симанского, Сахаров отнюдь не осудил "катакомбников". В 1945 г. он объянял: "Ревность, хотя бы и не совсем по разуму, - лишь бы она была бескорыстным ревнованием по истине, как, напр., у большинства наших старообрядцев, не останется не оценённой у Того, Кто и намерения целует и расположение хвалит... Только, к великому прискорбию, встречаются ревнители, у которых ревность переходит в злобу" (Молитва всех вас спасет, 2000, с. 318). Разумеется, последнее справедливо не только по отношению к противникам Московской Патриархии, но и по отношению к её лидерам. Причём злость слабых по отношению к господствующему извинительна, а вот злость господствующих по отношению к гонимым - особо безнравственна. Такова "ревность" митр. Кирилла Гундяева, 18 октября 2006 г. заявившем в Московском университете, что современные "катакомбные Церкви" "играют роль канализационной трубы, которая локализует нечистоту" из Московской Патриархии.
Сахаров, признав "каноничность" патриарха Алексия Симанского, так и не признал симфонии с деспотизмом. Как и другие катакомбники, он оперировал понятием не тоталитаризма, а "безбожной власти" и писал в июне 1954 г., обращаясь к властям с просьбой об освобождении: "Радости об успехах атеизма не могут быть моими радостями" (Молитва всех вас спасет, 2000, с. 367). Это отсылка к "знаменитой" фразе из декларации 1927 г.: "Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи". Сахаров рассчитывал искренностью расположить к себе власть. Не вышло, и он остался в заключении (уже безо всякого приговора, даже по тем временам вопиющее беззаконие).
Пропагандисты, которые указывают на признание Сахаровым патриарха Алексия, тщательно замалчивают критику в адрес патриарха и глубокое разочарование Сахарова: "Я сожалению и о том, что раньше писал Патриарху" (1955 г., с. 393). Да, Сахаров писал Патриарху о том, что признаёт его - но Патриарх не ответил на это и последующие письма. Патриарх не ударил пальцем о пальцем, чтобы помочь Сахарову с освобождением - даже тогда, когда это уже вполне безопасно (с 1951 г. Сахаров находился в инвалидном доме без приговора, нужен был только кто-то, кто бы взял его на поруки). Доверенное лицо Симанского о Колчицкий в 1954 г. заявил еп. Афанасию, что патриарх не считает его "своим" (Молитва всех вас спасет, 2000, с. 400). Патриарх не только не отвечал на многочисленные письма еп. Афанасия, но и посмел назвать его "обновленцем". Типичный случай проекции собственной вины: Симанский не только был близок к обновленцам и не боролся с ними, но и повторил обновленческий курс на союз с тоталитаризмом; бывшие обновленческие лидеры составляли значительную часть руководства Московской Патриархии в 1950-е годы - достаточно назвать еп. Сергия Ларина.
"Признание Московской Патриархии" - это торжество формы, канцелярии. Совестливый Сахаров пишет: "Многое в деятельности современных иерархов и священников Русской Церкви вызывает смущение. Но иерархию, возглавляющую в настоящее время Русскую Церковь, признают все восточные патриархи. Если мы отделимся от нашей иерархии, с кем же мы будем в общении, через кого будет наше единение с Единой Святой Вселенской Церковью и со Христом?" (Молитва всех вас спасет, 2000, с. 421) Не говоря уже о любопытном отождествлении Христа с "восточными патриархами", вполне папистском по логике, полезно помнить, что Русская Церковь преспокойно рвала общение с восточными патриархами много раз. И за спиной Сахарова, который "признавал" со смущением, стоит армия безо всякого смущения восторгающихся мудростью лидеров МП и убеждённых, что восточные патриархи - фуфло, ничтожные пережитки прошлого без денег и опоры у властей, а потому и не имеющие ни малейшего значения. Эти православные нового типа, для которых главное - материальное величие. А вл. Афанасий Сахаров, посетив Троицкую лавру, горестно пишет: "Есть Лавра и, в существе, нет Лавры!..." (Молитва всех вас спасет, 2000, с. 477). Так и про восстановлений храм Христа Спасителя, про кремлёвское православище можно вздохнуть: "Есть и, в существе, нет!..." Так что правильно патриарх Алексий по-парткомовски, волчьим нюхом определил: "не наш!" Cахаров, защищая Патриархию, рассуждает про то, что благодать и через недостойных епископов и священников подаётся, - нет, верные рабы Московской Патриархии рассуждают немножко иначе....
Слабым местом Церкви является церковь - здание. И в этом отношении Церковь есть часть "избранного народа", слабым местом которого был и остаётся Храм, почитание его, готовность жить без него или решимость восстанавливать его. Чем возможно пожертвовать ради сохранения дома Божия? Христианство тоталитаризма готово пожертвовать всем. Христианство сопротивления говорит: "Да лучше пускай все храмы наши будут закрыты, только не должно православным молиться с отступниками", - это в 1923 г. написал еп. Афанасий Сахаров, находясь в Таганском тюрьме (Молитва всех вас спасет, 2000, с. 251) и повторял настойчиво: "Лучше совсем остаться без службы церковной, чем участвовать в кощунстве вместе с отступниками". "Отступники" в данном случае - обновленцы, но ведь обновленцы воспринимались как прямое орудие тоталитарной власти. Письма Сахарова были отобраны тюремщиками, и именно эти фразы подчеркнул следователь, готовя обвинение. "Без храмов невозможно", "без структуры невозможно", - лейтмотив тоталитарной церковной пропаганды. Ненависть к непокорным, к независимым объясняется именно тем, что они показывают - возможно. Так человек, который всю жизнь потратил на то, чтобы сколотить миллиард и быть счастливым, люто ненавидит того, кто счастлив без миллиарда.
