Я всегда пишу из опыта. Из осмысления своего опыта. Реже из опыта святых отцов, с которыми хоть немного солидарен и мой опыт.
Но со святыми я иногда не согласен бываю, если мой опыт не подтверждает их слов.
Хорошо написал Сергей - проникновенно так (искренно, прочувствованно, с чувством, прозорливо, задушевно, проницательно).
"Искушение в уме и сердце страшнее всех внешних искушений. Никто так не опасен для нас, как мы сами. «Бдите и молитесь, - сказал Господь, - да не внидете в напасть» (свт. Игнатий Брянчанинов)
Мое редкое несогласие со святыми - это, конечно, громко сказано. Просто некоторая настороженность, неприятие сразу и без оговорок, вопросы, непонимание и все в этом роде.
Например.
Первые два абзаца 61 вопросоответа к Фалассию св. Максима никак ни понять ни принять не могу. Подозреваю тут проявление у св. Максима имплицитного оригенизма, с которым он много боролся публично, но внутри себя так и не до боролся (ИМХО).
Вот напомню это место и скажу в чем не согласен. Это будет просто пример несогласия со святым, чтобы не быть голословным и показать в чем дело.
Бог, создав естество человеков, не создал вместе с ним ни чувствен-
ного наслаждения, ни чувственной муки4, но Он устроил в уме этого естества
некую силу для [духовного] наслаждения, благодаря которой [человек] мог бы
неизреченным образом [постоянно] изведывать сладость Его5. Эту силу, то есть
соответствующее естеству ума устремление к Богу, первый человек, как только
он был создан, передал чувству, [а затем стал осуществлять] в этой силе первое
движение к чувственным [вещам и] возымел посредством чувства наслаждение,
приводимое в действие вопреки естеству6. Поэтому Тот, Кто заботится и про-
мышляет о нашем спасении, внедрил [в естество человеческое другую] силу,
словно некоего карателя7, — муку. И, соответственно этой муке, Он премудро
укоренил в природе тела закон смерти, ставя пределы безумному устремлению
ума, которое вопреки естеству движется к чувственным [вещам].
Поэтому вследствие проникшего в естество [человеческое] наслаждения,
противоречащего смыслу8 [этого естества], ему стала противодействовать сооб-
разная со смыслом мука — ею, посредством страданий, в течение которых и из
которых [возникает] смерть, и уничтожается противоестественное наслаждение9.
Однако [само наслаждение] не уничтожается полностью, ибо вследствие унич-
тожения [противоестественного наслаждения] в уме обнаруживается благодать
наслаждения божественного. Поскольку всякое утруждение10 имеет причиной
своего возникновения осуществленное на деле наслаждение, то это утруждение,
разумеется, является по [таковой] причине естественным долгом, который [обязаны]
выплатить все, причастные [человеческому] естеству. Ибо за противоестественным
наслаждением непременно и естественным образом следует утруждение для всех
тех, у которых закон наслаждения беспричинно предшествовал рождению.
Беспричинным же я называю наслаждение, возникшее вследствие преступле-
ния [заповеди] и не являвшееся преемником бывшего до него утруждения.Получается какой то бред. Чувств не было, не созданы, а потом они возникли. Каким образом? Об этом молчок. Или перевод бредовый? Сидорова некоторые коллеги поругивают ...
Если смотреть это место на древнегреческом, то там все не так очевидно. Хотя мне перевести кишка тонка.
Как понимаю это место? Неочевидным образом.
Бог, создав естество человеков, не создал вместе с ним ни чувствен-
ного наслаждения, ни чувственной муки Это место просто. Тут речь просто о том, что после тварения человек не имел опыта ни каких ощущений. Ну, это логично. Но переведено так, что можно понять, что человек не был способен к чувствам. Это бредовый перевод у Сидорова.
но Он устроил в уме этого естества
некую силу для [духовного] наслаждения, благодаря которой [человек] мог бы
неизреченным образом [постоянно] изведывать сладость Его5.Тут лукавые вставки переводчика (в квадратных скобках слова, которых нет в тексте на древнегреческом).
Особо лукаво последнее слово, взятое с большой буквы "Его". Это по тексту древнегреческому не очевидно, что речь о Боге. Равновероятно, даже более вероятно, что "его" относится к наслаждению ... Понимаете лукавство?
Эту силу, то есть
соответствующее естеству ума устремление к Богу, первый человек, как только
он был создан, передал чувству, [а затем стал осуществлять] в этой силе первое
движение к чувственным [вещам и] возымел посредством чувства наслаждение,
приводимое в действие вопреки естеству6. Тут речь вообще не пойми о чем в переводе.
Для меня тут просто речь об открытии человеком противоестественного запретного наслаждения, приводящего к появлению детей. Но из текста перевода, поди, пойми это, не зная всего контекста 61 вопросоответа.
Тут же этот перевод Сидорова можно понять, что все чувственное - это вопреки естеству (природе) и под запретом. Но это бред. Отрицание телесности и чувственности. То есть оригенизм.
Правда переводчик сам делает тут разъяснение
6 Следовательно, не наслаждение как таковое послужило, согласно преп. Максиму,
причиной грехопадения, но противоестественное действие его (par(a f)usin energoum)enhn
t(hn +hdon)hn), т. е. злоупотребление им. О развитии мысли преп. Максима в этом плане см.:
Schönborn Ch. Plaisir et douleur dans l’analyse de S. Maxime, d’après les Quaestiones ad Thalassium
// Maximus Confessor. Actes du Symposium. P. 279.Поэтому Тот, Кто заботится и про-
мышляет о нашем спасении, внедрил [в естество человеческое другую] силу,
словно некоего карателя7, — муку. И, соответственно этой муке, Он премудро
укоренил в природе тела закон смерти, ставя пределы безумному устремлению
ума, которое вопреки естеству движется к чувственным [вещам]."
Чувственным вещам" опять лукавая вставка, порождающая сомнение в понимании переводчиком смысла всего этого места.
Получается, скорее неприятие не святого, а перевода и понимания его слов. Но ведь мы знаем святых только по переводам ... Увы.
Почему у меня сомнения в переводе? Из-за имплицитного тотального отрицания чувственности в этом отрывке. Это оригенизм.
Но без чувственности в положительном смысле, как дарения удовольствия другим (а это значит, что получение удовольствия не запрещено), и ослабления их страданий, нельзя бы было творить добрые дела, и все дела Христа в Евангелиях описанные, были бы злом изначально.
