Опубликовали мое письмо на сайте Иринея Лионского.
http://iriney.ru/iskazhenie-pravoslaviya-i-okolopravoslavnyie-sektyi/obshhee/o-neoguruistskoj-obshhine-v-greczii.htmlВ настоящее время вербовка в секты и различные деструктивные организации осуществляется в том числе и через интернет.
Мы публикуем письмо женщины, которая вместе со своим сыном оказалась вовлечена в неогуруистскую общину в Греции через интернет-вербовку.
Обращаюсь к вам в связи с деятельностью в интернете иеромонаха Клеопы, насельника монастыря Петрас Катафигиу (Греция), митрополия Фессалиотидская и Фанариоферсальская, г. Кардица.
В марте 2007 года я попросила отца Клеопу помолиться о моем тяжело больном в то время сыне, и в результате завязалась переписка. Молитвы отца Клеопы очень помогали нам, и я доверяла ему как своему духовному отцу, кем он и стал по прошествии нескольких месяцев. Осенью того же года отец Клеопа пригласил нас с сыном, по благословению старца монастыря Петрас-архимандрита Дионисия (Каламбокас), приехать в Грецию для постоянного проживания в монастыре (женском, монастырь 12-ти апостолов «Красная Церковь», г. Кардица, находящемся под руководством того же старца). По рассказам отца Клеопы складывалось впечатление, что в этих монастырях есть подлинная христианская жизнь, наполненная любовью и служению ближним. Я надеялась стать лучше и духовно возрасти, живя рядом с настоящими христианами, руководствуясь в жизни их примером и советами старца, о котором отец Клеопа говорил как о святом человеке и очень опытном духовнике (были рассказы о прозорливости и чудесах). Надеялась за время, пока мой сын растет и взрослеет, приготовиться к постригу, и после того, как сын определится с жизненным выбором, стать монахиней. Кроме того, старец монастыря, архимандрит Дионисий, обещал дать моему сыну самое лучшее образование. В миру я одна забочусь о сыне, и тогда была очень рада обещанной помощи и поддержке. Следует подчеркнуть, что идея нашего переезда в Грецию исходила именно от отца Клеопы, он сам первый начал разговор о монашестве и убеждал меня в том, что при помощи старца можно стать монахиней, даже если и не чувствуешь в себе сил, и что у них такой необычный монастырь, в котором всегда жили дети, получали хорошее образование и уходили в мир. Я не могла подумать. что священник и монах способен на обман. В то время я доверяла отцу Клеопе больше, чем себе.
В сентябре 2011 года мы приехали в Грецию и поселились в Красной Церкви. Моему сыну Сергею тогда исполнилось 12 лет.
Реальная жизнь в монастыре вызвала много вопросов, недоумений, скорби и боли. Через три недели после нашего приезда старец благословил моего сына переехать в мужской монастырь Петрас, поводом к этому послужила близость выбранной школы, в которой мой сын начал учиться вместе с другими детьми, проживавшими в монастыре Петрас. Сердце мне подсказывало, да и элементарный здравый смысл, что мой сын не готов к самостоятельной жизни, я попросила старца вернуть его, в чем мне было отказано. Через три дня Сергея забрал к себе иеромонах Клеопа и пообещал заботиться о нем, я успокоилась на время, думая, что отец Клеопа искренне любит Сергея.
Примерно в то же время мне сказали отдать все наши деньги, от чего я отказалась. Объяснила, что это деньги для сына и на дорогу до дома в случае необходимости. После моего отказа нам с сыном запретили ходить в город, в магазины. Когда у Сергея порвалась одна пара обуви и он вырос из другой, я не смогла ему купить ничего нового, только через два месяца новую обувь привез дедушка. Еще сыну запретили купить подарок на день рождения и забрали игрушки.
О многом я не знала, узнавала позже. Встречи с сыном были редкими, я не успевала его расспросить обо всем, о чем-то он забывал рассказать. Ему сразу же поставили условие, что он обязан стать монахом, постоянно внушали, что он уже взрослый и не нуждается в матери. Старец часто игнорировал просьбы сына о встрече со мной. Из-за тяжелых условий жизни (отсутствия отопления и физической работы) у меня началось обострение артрита, и я решила вернуться домой. Тогда старец сказал сыну, что мои родители погибнут для вечности - из-за нашего возвращения, якобы боль от разлуки душеспасительна для них. Но реально дома происходили страшные ссоры, мама начала пить, я узнала об этом только после нашего возвращения. Не знаю, избавлюсь ли когда-нибудь от чувства вины перед родителями? В то время я еще пыталась найти духовное объяснение поступкам старца, но все равно видела, что нами манипулируют. Старец запугивал моего сына войной, говорил, что в случае войны на Челябинск сбросят атомную бомбу и мы все умрем. При этом я постоянно слышала от всех окружающих людей, что старец свят, в нем – Святой Дух, он никогда не ошибается, все его пророчества сбываются, связь с Богом – только через старца, и если его оставишь, то отпадешь от Бога и погибнешь для вечности. Я не понимала причин подобного отношения к старцу, не видела в нем ничего особенного, но от некоторых монахинь не слышала ни слова о Христе, а только рассказы о том, как они пришли к старцу, с фанатичным, восторженным видом. Одна монахиня в лицо называла его богом и святым, он был очень этим доволен и даже не пытался остановить ее. Многое было для меня дико и непонятно в этих монастырях. Например, исповеди надо было писать в виде писем, отсылать их старцу, старец мог эти письма переслать кому угодно из сестер или братии для прочтения, могли эти письма читать за общей трапезой. Когда я попросила не пересылать никому мои исповеди, мне было в этом отказано. Задавала вопросы отцу Клеопе, но ответы не могли удовлетворить, «объяснения» были странными. Например, он говорил, что мои письма – не исповеди и пересылать их можно.
За полгода жизни в Греции надо мной ни разу не была прочитана разрешительная молитва, одно время, не менее двух недель, старец запрещал причащаться у священника митрополии, служившем в нашем монастыре, причиной послужила вражда с этим священником, и я очень страдала от этого, оттого, что причащалась реже, чем в миру, так как в монастыре 12-ти апостолов «Красная Церковь» не было ежедневной литургии, как в нашем родном городе.
Рядом со «старцем» всегда чувствовала странную очень сильную эйфорию, никогда в жизни не испытывала ничего подобного, это было нечто, вторгающееся в душу, при этом обычно теряешь способность рассуждать разумно и всему веришь. Особенно влиянию старца были подвержены дети. Позже они были свидетелями насилия по отношению к нам с сыном и не испытывали при этом никакого смущения, наоборот, объясняли мне, что я не права в своем решении вернуться домой.
Через два месяца после приезда старец стал уговаривать меня принять постриг, обещал облегчить условия жизни. Я спросила, почему он предлагает постриг неготовому человеку? Он ответил: «Рясу для пострига в сестру Сергию». Я ничего не поняла из этого ответа.
Другая женщина была пострижена через две недели после приезда. Один человек принял постриг в течение месяца после Крещения, и мне приводили его в пример. Я не слышала, чтобы старец кому-либо говорил о смысле монашества или об ответственности, которую накладывают на человека обеты.
Еще старец заставлял меня бить одну монахиню под угрозой отлучения от Причастия. Позже сказал, что я обязана «на всех стучать, всех закладывать» (это его слова), т.е. рассказывать ему о грехах братии и сестер. Это было дико и недопустимо для меня. Я себя чувствовала так, как будто мою совесть ломают, от этого появилась опустошенность, тоска и уныние. С другой стороны, я постоянно получала удар за ударом из-за доносов сестер старцу, стоило поделиться своим беспокойством о сыне, как за этим следовал запрет встречаться с ним. Запреты не были явными, просто не привозили к ребенку под разными предлогами, иногда говорили, что не было места в машине. Сын всегда ждал меня и расстраивался, если я не приезжала, иногда я его видела только раз в 2-3 недели. Потом он заболел и это скрыли от меня, поставили прививку и не сообщили, какую. Ребенок скучал по мне, но не хотел возвращаться домой, говорил, что ему хорошо с отцом Клеопой. Я жалела сына, так как в миру он рос без отца, и поэтому терпела. Но однажды не выдержала и в очередной раз, когда меня не повезли к сыну, убежала из монастыря и пошла пешком в Петрас (это 25 км, 10 км – подниматься в горы), и меня подвез один грек. В тот день старец пообещал, что мы с сыном будем встречаться каждую неделю. Я успокоилась, но на время, была уже на грани, и когда нам в очередной раз не дали встретиться, у меня была страшная истерика.
Я беспокоилась за сына, он рассказал, что их часто не кормили перед школой и не давали завтраки с собой, он очень сильно похудел, хоть и не имел ранее лишнего веса. Потом покрылся дерматитом – полностью все тело, руки и ноги. Оказалось, что за детьми не присматривали, они жили бесконтрольно, ели много сладкого, Сергей даже пил крепкий кофе и какао в больших количествах, пристрастился к играм на сотовом телефоне. Однажды он приехал ко мне пьяный, в монастыре не обращали внимания, когда дети пили вино, которое ставили на трапезу. Позже я увидела, что у него руки в трещинах до крови. Новые факты открывались один за другим, я постоянно находилась в состоянии шока. Узнала о том, что отцы переложили на детей всю работу по быту, в том числе и колку дров, таскание тяжестей, растопку печи. Дети все время дышали дымом и носили дрова, через два месяца у моего сына согнулась спина и одно плечо стало выше другого. В России ему поставили диагноз – сколиоз 1-2 степени и смещение шейного позвонка на 3,4 мм. До приезда в Грецию он был здоров, прошел медосмотр у нескольких специалистов, в том числе и хирурга.
Просила показать сына ортопеду, но тщетно. Обещали, но ничего не делали.
После 4-х месяцев нашей жизни в Греции один из отцов, с которыми жили дети, попросил меня забрать детей, а второй – сказал, что Сергей не хочет учить язык и ему надо возвращаться домой, учиться в русской школе. Я попросила старца вернуть документы, чтобы купить билеты, но документы не отдавали, тянули время под разными предлогами. В то время я уже жила в Петре вместе с сыном и еще одним мальчиком, Виталием. Старец разрешил мне переехать к ним.
Вскоре после моего приезда в Петрас сын рассказал об одном инциденте, когда он и другие дети плохо вымыли пол, отец Петр (он жил вместе с ними и отцом Клеопой) выгнал их раздетыми на улицу, не пускал обратно и не давал теплую одежду, а тогда уже было холодно, около нуля. Отец Клеопа все это видел и не заступился за детей, ушел к себе. Сергей заболел, а все случившееся скрыли от меня. Я позвонила отцу Клеопе, стала задавать вопросы. Он ответил, что ничего этого не было, но все дети независимо друг от друга рассказали одно и то же.
Я была вне себя от негодования и тогда уже твердо решила возвращаться домой.
Мы долго ждали приезда старца, чтобы попрощаться с ним. Он приехал, на словах нас благословил, сказал «Счастливого пути», но перед тем как уехать, дал распоряжение выгнать меня из Петры. У меня был очень сильный стресс, я не ожидала, что благословение старца может оказаться ложью, и ребенок был напуган. Документы вернули только после того, как я сказала, что мои друзья напишут в интернете о том, что нас держат в монастыре силой. Тогда старец прислал смс с проклятием и требованием как можно быстрее убраться из монастыря. Конечно, мы не задержались.
Прошел уже год после нашего возвращения, и только сейчас я начала приходить в себя. Долгое время боялась, что мой сын погибнет в миру, а «пророчества» «старца» окажутся правдой. Но позже узнала, что он всем, желающим вернуться в мир, говорит одно и то же, всех запугивает. Я написала в Ватопед, потому что не могла прийти в себя от душевной боли, и мне ответили, что известные им духовники не рекомендуют ездить в эти монастыри в Кардице, потому что там псевдодуховность. Когда поделилась в своем живом журнале самым больным из случившегося в монастыре, некоторые люди написали, что отец Клеопа так же их обрабатывал словами о любви и рассказами о святости старца, звал в монастырь. Одна женщина рассказала, что старец Дионисий заставлял ее знакомых продавать квартиры и требовал деньги отдать ему, они утверждали, что братство старца – секта. Поэтому я решилась рассказать о случившемся с нами, чтобы не пострадали другие люди, хоть мне и очень тяжело вспоминать обо всем, произошедшем в монастыре.
Я чувствую себя обманутой отцом Клеопой, так как вместо старца, святого человека и опытного духовника увидела равнодушного к страданиям людей, алчного и мстительного человека, который не способен ответить на духовные вопросы, помочь в искушениях. Методами руководства оказались – обман, нарушение тайны исповеди, ругань и унижение людей, удерживание в условиях, разрушающих здоровье, принуждение к стукачеству, ломка совести, насильственное (обманом) удержание мирян в монастыре, зомбирование детей. Детям внушается, что старец – бог, мирских людей называют мерзкими, считается, что спасение только в их монастыре, поэтому любой произвол по отношению к желающим оставить монастырь оправдан. Отец Клеопа неоднократно до нашего приезда утверждал, что старец никогда не насилует свободную волю человека, а в итоге мы подверглись обману и насилию. Мой ребенок потерял здоровье в монастыре, ему не оказывалась медицинская помощь, до сих пор он проходит лечение от сколиоза и не выздоровел полностью.
На основании вышеизложенного прошу разобраться в деятельности братства, которое напоминает больше внутриправославную секту гуруистического характера, чем православный монастырь, и приносит много вреда доверчивым людям, так как все негативное, происходящее в монастыре, скрывается от гостей, и люди ни о чем не подозревают, пока не попадут в зависимость от «старца».
Прошу оградить чад Русской Православной Церкви от лжи и антирелигиозной деятельности лжестарца Дионисия (Каламбокас) и иеромонаха Клеопы.
Черноголова Елена, прихожанка Свято-Троицкого храма г. Челябинска.
