А вот подробности с другого сайта.
- Иван, что ты знаешь о Смиренникове? - спросил отец Иоанн своего помощника Панькова.
- Я, батюшка, знаю, что все жители острова почитают его за шамана. Не знаю, шаман ли он, но человек непростой. Три года тому назад жена тоёна Федора Жарова из Артельновского селения попала в кляпцу (ловушку для лисиц. Удар всех трех острых железных зубьев пришелся прямо в коленную чашечку. От капкана ногу освободили, но рана была ужасная и боль нестерпимая. Родственники ее тайно попросили старика об исцелении, и он, подумавши, сказал, что утром будет здорова. И действительно, она поутру встала и пошла, не чувствуя никакой боли, и поныне совершенно здорова.
- Зимой того же года, как случилась история с женой Федора, - вступил в разговор молодой алеут, пришедший вместе с тоёном, - мы имели большую нужду в пище, и некоторые из наших попросили старика Смиренникова, чтоб он дал нам кита, и он обещался попросить. Спустя немного времени указал нам место, где мы найдем кита: и действительно, придя туда, нашли целого свежего кита именно там, где он сказывал.
- В прошедшую осень, - сказал главный тоён, - мы все ожидали тебя, батюшка, потому что отправили за тобой людей с Акуна. Иван же утверждал, что ты не будешь осенью, а будешь на весну.
- Действительно, ветры удержали меня, и время сделалось уже позднее, а потому я оставил намерение свое до весны, - вспомнил отец Иоанн.
Эти повествования убедили отца Иоанна встретиться со стариком Смиренниковым, и он послал за ним. Однако тот и сам уже шел навстречу гонцам.
- Я знаю, что меня зовет отец Иоанн, и иду к нему.
Отец Иоанн стал расспрашивать Смиренникова, отчего он обиделся на него, как он живет, спросил о близких и семье. Старый алеут искренне и без лукавства отвечал на все вопросы.
- Знаешь ли ты грамоте? - спросил батюшка.
- Нет, совсем не знаю, - ответил старик. Это было удивительно, потому что во время беседы Иван Смиренников показал, что хорошо знает и главные молитвы, и Евангелие.
- Скажи, а откуда ты узнал о дне моего приезда, и даже описал собратьям мою наружность? Я слышал также, что ты излечиваешь от болезней и умеешь предсказывать будущие события.
Иван Смиренников простосердечно начал свое удивительное повествование:
- О твоем приезде сказали мне два моих товарища.
- Кто же это? - прервал его отец Иоанн.
- Белые люди. Вскоре, как крестил нас отец Макарий, пришел ко мне один из них, а потом и другой. Они были белы лицом, и на них были белые одежды. Они сказали, что посланы от Бога, чтобы учить меня вере и охранять. И вот уже почти тридцать лет я вижу их почти ежедневно, приходят они днем или к вечеру. Ночью они не являются. Вот они и рассказывали мне о том, что я услышал от тебя, помогали мне часто, а иногда по моей просьбе и другим. Когда я просил помощи для других, они отвечали: "Мы спросим у Бога и, если Он благоволит, исполним." Иногда они сказывали о происходящем в других местах.
- Скажи, Иван, а как они учат молиться, себе или Богу? - снова задал вопрос отец Иоанн.
- Каждый раз они говорили, что все возможно силой Бога Всемогущего. А молиться они учили Творцу духом и сердцем, и иногда молились вместе со мной подолгу. Они показывали мне, как правильно изображать крест на теле, наказывали не начинать никакого дела, не благословясь. Велели не есть рано поутру, не есть вскоре убитой рыбы и зверя еще теплого, а некоторых птиц и морских существ совсем не употреблять в пищу. Говорили, что Богу противны убийство, воровство, всякий обман и корысть, и особенно велели соблюдать чистоту до супружества и в супружестве.
- А являлись ли тебе твои товарищи после исповеди и Причастия? Велели ли слушать меня? - поинтересовался отец Иоанн.
- Да, я виделся с ними. Они говорили, чтобы я никому не сказывал исповеданных грехов своих и чтобы после Причастия вскоре не ел жирного. Про тебя же сказали, чтобы слушался твоего учения, а других русских, промышленных, которые поступают не так, как ты учишь, не слушал. Я и сегодня видел их, они-то мне и сообщили, что ты желаешь видеть меня и я должен пойти и все рассказать тебе и ничего не бояться.
- Послушай, когда они являются тебе, что чувствуешь ты - радость или печаль?
- Если сделаю что худое, то при виде их душа моя чувствует стыд и угрызения, а в другое время не чувствую никакого страха. Но очень мне обидно, что многие считают меня за шамана. Я даже однажды просил их, чтобы они больше не приходили, потому что не хочу быть шаманом. Но они сказали, что им не велено оставлять меня. А когда я спросил, почему они не являются другим, они ответили также, что не велело. И еще кое-что они говорили о тебе: в недалеком будущем ты, отправив свою семью берегом, сам поедешь большой водой к великому человеку и будешь говорить с ним.
Отец Иоанн был в замешательстве от услышанного. Трудно было заподозрить Смиренникова в обмане. Размыслив, батюшка решил попросить о встрече с необыкновенными товарищами старика:
- Скажи, могу ли я видеть их и говорить с ними?
- Не знаю, я спрошу, - был ответ.
Они распрощались, старик ушел, а отец Иоанн отправился на ближайшие острова. Вернувшись из непродолжительной поездки, отец Иоанн встретил Смиренникова, по виду которого можно было догадаться, что у него есть ответ.
- Что же, спрашивал ты своих белых людей, желают ли они принять меня? - спросил отец Иоанн, благословляя Смиренникова.
- Спрашивал. Они сказали, что ты можешь видеться с ними, если желаешь. И еще они сказали: "Зачем ему видеть нас, когда он сам учит вас тому, чему мы учим? Неужели он все еще почитает нас за диаволов?" Однако пойдем, я тебя приведу к ним.
Эти слова поразили отца Иоанна, благоговейный страх охватил его.
- Что, ежели и самом деле, - подумал он, - я увижу их, этих ангелов, и они подтвердят сказанное стариком? И как я пойду к ним? Ведь я же грешный человек и недостойный говорить с ангелами. Это гордость и самонадеянность, да и удержусь ли, чтобы не возмечтать много о себе. Да и какая нужда говорить с ними, если учение их, учение христианское, не коварное ли любопытство заставляет искать этой встречи? Как пойти на такое без благословения старшего? И он решил отказаться от встречи с необыкновенными товарищами Ивана Смиренникова.
- Они правы, - сказал он старику, - мне незачем видеть их. Но всему ясно, что являющиеся тебе духи не диаволы, потому что хотя диавол и может иногда преображаться в ангела светла, но никогда для наставления и назидания и спасения, а всегда для погибели человека. А потому слушай их учения и наставления, если только оно не будет противно тому, чему я учил вас в общем собрании. Но другим, спрашивающим тебя о будущем и просящим помощи твоей, сказывай, чтоб они сами просили Бога, как общего всех Отца. Лечить тебе не возбраняю, но только с тем: кого намерен излечить, сказывай, что не своей ты силой лечишь, но Божией, и советуй прилежнее молиться и благодарить Единого Бога; не запрещаю также и учить, но только детей. О будущем же никому, и даже мне самому не говори ни слова! А всем акунцам я непременно скажу и велю передавать другим, чтобы никто не называл тебя шаманом.
Сделав такое наставление, отец Иоанн тепло распрощался с Иваном Смиренниковым. Дела, по которым он прибыл на Акун, были исполнены, настала пора возвращаться на Уналашку. На обратном пути, вовсе не замечая неудобств плавания, отец Иоанн вспоминал услышанное и задавал себе вопрос, верно ли он поступил. В ответ на эти сомнения снова приходила ему на ум мысль, которая была решающей, когда он рассуждал на острове о возможности встречи: самовольство в таком, как, впрочем, и во всяком деле, непохвально. Надобно спросить благословения и наставления архиерея. И, приехав домой он стал писать письмо к Иркутскому архиепископу Михаилу, с подробным изложением происшествия на Акуне. В котором спрашивал: "справедливо ли я поступил в сем случае, и мог ли я и нужно ли, если только жив будет сей старик, видеть мне и говорить с духами, ему являющимися, и если можно, то с какою предосторожностью."
Через десять лет, когда священник с Алеутских островов окажется в столичном Петербурге и сбудется предсказание Ивана Смиренникова о встрече с "великим человеком" (с ним будет беседовать Государь Николай I), отец Иоанн будет рассказывать своему новому знакомому, путешественнику и писателю Андрею Николаевичу Муравьеву эту удивительную историю.
- И вам не удалось более видеть старца и беседовать с его посетителями? - спросит его Муравьев.
- Нет, - ответит с христианским смирением отец Иоанн, - потому что ответ моего архиерея пришел ко мне только на третий год. В письме Владыка писал, что он желал бы, чтобы я решился видеться и говорить с духами, предмет же нашего разговора, по его мнению, должен быть не иной, как судьба новообращенных алеутов, о пользе которых и следует просить у Бога. Также Владыка наставлял, чтобы в продолжение возможного свидания помнить молитву Господню, которую и повторить вместе с духами. Но ко времени получения письма старец скончался блаженной кончиной, предсказав день и час своей смерти. Он собрал вокруг себя все свое семейство, зажег свечу перед иконой, молился, простился со всеми и на одре смертном, оборотясь к стене, тихо испустил дух.
