А таинства-то сохранят свою действительность, если изменить форму слов? Вот ведь вопрос. Как быть уверенным в этом, ведь тут дело такое... Одно дело книги, любые, вот в них да, главная функция языка - понимание. А другое дело - молитвенное применение. В молитве, таинстве, одного рационального понимания слов недостаточно. Здесь форма часто имеет гораздо большее значение: не только изображение прообразов, но и несение в себе, если можно так сказать, ключей к божественным энергиям.
Прп. Максим Исповедник, "Мистагогия" (
http://www.hesychasm.ru/library/max/maximus_myst.htm#m23):
Душа, приходя [к чувственному], тотчас поспешно убегает [от него] и, словно в Церковь и в неприкосновенное святилище мира, вступает посредством разума и благодаря Слову — великому и истинному Богу и Архиерею нашему - в безмятежное естественное созерцание, [осуществляемое] в духе. Там она, как бы посредством символов божественных чтений, научается логосам сущих, а также великому и дивному таинству божественного Промысла, являемого в законе и пророках ". Душа воспринимает каждый из логосов в отдельности, а помимо этого прекрасного научения воспринимает еще свыше, через святые силы, мысленно беседующие с ней, миротворные указания вместе с укрепляющим и оберегающим очарованием божественного и пламенного стремления к Богу, навеваемым на нее, таинственным и духовным образом, сладостью божественных песнопений.
"Сладость божественных песнопений" от чувственного ведет к нематериальному. А если изменить форму, останется ли эта сладость, и открываемый ею путь? Действие этих ключей ведь таинственно, поэтому существующая форма - драгоценность большая. Возможна ли другая форма, не менее драгоценная? Не исключено что да: может быть ангельское славословие на Небесах происходит с использованием более совершенных форм; возможно, что имеет решение задача составления не менее сладостных (в указанном выше смысле) песнопений и на современном русском языке; не исключено, что действенны и молитвы на других языках. Особое место наверное должны занимать молитвы своими словами в душе, или даже без слов - это быть может уже в каких то случаях стадия Богообщения, свободного от образа вовсе.
Но, возможность в случае ошибки при изменении формы потерять и саму "сладостность", и действительность таинств, как-то сильно останавливает от такого рационализаторства. На фоне этого разве есть какие-то, сколько-нибудь существенные, недостатки у подхода, который использует
Леонид? Имхо, вполне работающее и верное практическое решение:
Я знаю буквальный перевод практически всех служб на русский, поэтому мне не только не мешает ЦС, но и помогает быстро устанавливать растрёпанный ум в тишину. Мне кажется, что это есть самое главное, что требуется от нас в храме - внимать нерассеяно и пробуждённо, а не вникать в текст.
