А что такое правда?
Господь Бог есть истина (Иеремия 10:10)
А вообще говоря – лганье есть говорение не того, что ты думаешь. Намерения такого говорения могут быть разными (и иногда весьма благородными – для ЛИЧНОГО ума лгущего), но ИСТИНА при этом остаётся неизменной, и одной и той же – говорение устами вовсе не того, что подсказывает человеку его сознание и честность внутренней памяти.
У лжи, как и у всякого греха, понятно, есть степени, в том числе и степени намерений. Но она всегда вызвана именно СУБЪЕКТИВНЫМИ представлениями о том, что есть добро. Просто для одного добро – его личная нажива за счёт другого, дли иного же – сохранение мира и спокойствия в общении с окружающими, для третьего даже – мирское благополучие кого-то рядом с ним (как он это благополучие всегда САМ понимает), но Истина в мире всегда одна – та, которая соотносится с единственной и подлинной реальностью на ВСЕХ её уровнях. И благо также всегда одно и то же – то, к которому взирает истинность этой самой единой реальности. Ибо Господь есть Первая и ЕДИНСТВЕННАЯ реальность, потому Слово и говорит, что «Господь Бог есть истина», и Он же есть Первое и ЕДИНСТВЕННОЕ Благо к которой взирает эта реальность. Хотя весьма часто Благо это весьма отличается от субъективного блага индивидуального человеческого представления.
Для примера вернусь к эпизоду с которого начинается эта тема – итак, человек совершил грех против Господа – вступил в драку. По хорду драки он зашёл ещё дальше во Грехе – убил человека. Затем он бежит от предустановленного Провидением Господним плотского возмездия за свой грех («
начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» Римлянам 13:4), ища покрова в келье монаха, которая, как ни крути, по идее есть филиалом Храма (по общему мнению), чем и ещё грехопадение своё усугубляет – во первых тем, что не смиряется с предустановленным возмездием и идёт, таким образом, против предустановлений Божественного Провидения, и, во вторых, что для покрытия греха своего ищет покровительства святыни (
Как! вы … убиваете … и потом приходите и становитесь пред лицем Моим в доме сем, над которым наречено имя Мое, и говорите: „мы спасены", чтобы впредь делать все эти мерзости. Не соделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя Мое? Иеремия 7:11)
И что же распорядитель в этой святыне – монах? Он не только не идёт в стремнине Господнего Провидения, спошествуя предустановленному законному возмездию за зло и грех, он и ещё усугубляет деяние своё сознательной ложью, и, поэтому, сознательному потакательству нарушению порядка, предустановленному Провидением. А поскольку начальник здесь, согласно Писанию – «Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое», то монах лжёт слуге божьему, находящемуся при исполнении божьего дела, т.е. фактически противится и лжёт Самому Богу.
И чем это он оправдывает. Ах – своим СУБЪЕКТИВНЫМ представлением и заботой о духовном благе покрываемого грехопреступника! Но – чего он этим, скорее всего, добьется? Да попросту преступник решит, что его грехопреступление оправдано и защищено, уже не просто его предусмотрительностью, но как бы «санкцией свыше», ибо монах в его глазах выступает уже как «представитель Всевышнего», а его покровительство как «покровительство Всевышнего» (хотя преступив порядок, предустановленный провидением, монах сам стал грехопреступником, и выступает уже исключительно как представитель своей собственной греховной соби, и ничего иного – но, под покрытием видимой «святости» своего сана). И соответственно он воспринимает это как «санкцию свыше» на дальнейшее продолжение действования в том же духе – «и говорите: „мы спасены", чтобы впредь делать все эти мерзости». И чем после этого для него становится всякая святыня Церкви? Да по Слову Господнему – «Не соделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя Мое»!
Т.е. монах здесь, по сути, спошествует погибели души этого человека, утверждающегося в убеждении, что всякий грех можно покрыть не каясь, если прибегнуть к святыне Господней, и что это – ПРОКАТЫВАЕТ!
А вот если б монах поступил так, как он, по предустановленному закону должен был поступить бы – т.е. предал бы делу законный порядок, то грехопреступник, попав под возмездие закона, возможно осознал бы неизбежность Судов Господних, и возмездия за грехи, задумался бы, и раскаялся бы. Конечно, возможно и нет, но так бы он хоть получил бы шанс, предустановленный порядком Божественного Провидения, который монах у него по ПРОИЗВОЛИЮ СВОЕМУ отнимает.
И потом всё это, в соответствующей интерпретации, попадает в текст, который многие в церкви считают равнозначным Писанию, то бишь – абсолютной истиной в последней инстанции, и служит многовековым примером для насаждения правил для подражания в «святой жизни»! Собственно – уже практически как бы «гласом Господним»!
Удивительно ли, что после всего этого мы имеем то общество, которое имеем?
Таким образом, ложь - это позиция и деяния ведущие ко злу. В этой системе отсчета ложь ,само собой, нехороша. Однако, эта система отсчета иная, чем основанная на "достоверности" информации. В ней Иван Сусанин правдив не то что словами, а всей своей судьбой, потому что отдал жизнь за други своя. И Штирлиц, говоря радистке Кэт "Гретхен, помоги", а не сдавая ее патрулю, поступает по правде. Или из жизни возьмем примеры. Когда пожилой человек захочет спеть, и возьмет не ту ноту, а мы скажем - "отлично", это будет правда. Или ребенок сделает рисунок, который не такой, как у маститых художников, а мы скажем "замечательно", это будет правда.
Ага – а добро, это то, что мы как добро понимаем. Лично. Нашим собственным представлением. Собственно, когда мошенник лжёт ради наживы, он тоже думает, что действует ради добра. Добра в СВОЁМ кармане. Но он хоть не выдаёт это добро за добро АБСОЛЮТНОЕ, и, таким образом – добро Господне. И ещё большой вопрос – кто здесь больший вор, тот, кто ворует добро у граждан, или тот кто присваивает себе монополию на добро абсолютное, и, тем самым, крадёт его у Самого Господа.
В вышеприведенных примерах Сусанин и Штирлиц используют ложь как разновидность оружия – для утверждения своего частного, политического и должностного добра. Не претендуя на добро абсолютное. И не претендуя на творение святости ложью.
А вот в примере с поощрением «певца» ложью, то результат будет один – поощрённый любитель начнёт изводить своим «отличным пением» окружающих и дальше, искренне убеждённый, что этим он им ласкает слух. Чем оказывается «медвежья услуга» и самому певцу, которого этой лживой лестью побуждают и дальше выставлять себя на посмешище, и его невольным жертвам-слушателям.
Ну а когда мы ребёнку на его рисунок говорим замечательно, то мы не лжём, мы действительно считаем, что совершенно замечательно, что в своём возрасте он смог нарисовать такое. Вот если мы начнём уверять его, что он гений получше Рембрандта, и его рисунок нужно тут же выставлять в Эрмитаже, то это уже будет совсем другое «замечательно». А так – говоря любимой, что она «самая лучшая и прекрасная на свете» влюблённый не лжёт – по крайней мере в данный момент для него ЛИЧНО это и есть АБСОЛЮТНАЯ истина. Что и делает её абсолютной в ОГРАНИЧЕННОМ восприятии.
