Вот первое: он пишет, что мирскому - мирское...
А второй вопрос не по Исааку Сирину и, скорее всего, риторический: как найти золотую середину в миру...
Грешница!
1. Исаак Сирин. Поясните пожалуйста, зачем вам эта литература? От многого знания, ближе спасение?
Попробуйте ничего кроме св. писания не читать в миру, и побольше дел - обычных христианских, насколько можно и все...
2. Золотая середина - это служение ближним, это самое простое, и самое сложное - попробуйте... Любовь к ближним - это то что вполне можно делать, насколько хватает терпения.
Да и не читайте всей этой литературы, в монастыре не каждому полезно читать. Вся литература - делится на мое и не мое, что то вроде методики, каждый выбирает которая ему близка - вам то это на что?
Да, Вы правы!!! Избави нас, Господи, от такого утонченного мшелоимства (или как это назвать): штурмовать теорию, забыв первое дело - практику - молитву и Церковные Таинства, а также прочие дела, каждому свои, которые поручил нам Господь (ну там, воспитание детей, помощь мужу, мытьё посуды, стирку, уборку, готовку, уход за престарелыми родителями или бабушками, и прочие дела милосердия). Опасность очень велика, святые отцы гораздо увлекательнее рыцарских романов.
Впрочем, я уже нашла ответ на этот вопрос: читать надо. Обязательно. Но не без разбору. И то, что не открывается пока - не штурмовать. Несколько раз уже замечала, что пока это не полезно - не понимаешь ни буквы, постоянно теряешь смысловую нить... вообще без молитвы ничего не понятно.
А ещё лучше проясняется голова, когда хорошо потрудишься во славу Божию, допустим лопатой на стройке храма, не поленишься в это время молиться - тогда прямо как мёд каждое слово и всё ясно.
Кстати, заметила удивительную вещь: через три года после воцерковления мутные ранее для меня светские тексты (философские, литературоведческие) гораздо легче стало читать. Как будто появилась точка опоры, стали понятны некоторые мотивы написания того или иного труда, а раньше это было также тяжело, как читать книгу на бегу. Впрочем, этот вид литературы потерял заодно всякую притягательность, "всё не о том".