Господи! Сколько раз я видел поезда, уходящие в ночь на Восток, сколько раз смотрел я вслед удаляющимся, исчезающим во мраке хвостовым сигнальным огням...
Поезд, задыхающийся от ледяного встречного ветра, летит сквозь белую пургу и глухую тьму, преодолевая тоску и ужас ночных безжизненных равнин с печальными дрожащими огоньками, враждебность дремучих лесов с желтыми глазами хищников, скалистые перевалы гор, похожих на древние, дремлющие чудовища...
Поезд промчится сквозь ночь, сотканную из зыбких страхов, вылетит навстречу ослепительному рассвету и устремится сквозь сияние дня по иным землям, так не похожим на ту, в которой я живу.
А потом снова встретит его ночь, и еще, и еще, но каждый новый рассвет будет полыхать все ярче, пока рельсы не приведут поезд к безбрежному последнему океану, Твоему океану, Господи!
Счастлив тот, кто преодолеет этот путь, с тоской равнин, печалью лесов и безнадежностью гор, кто не испугается страхов глухих ночей и сводящих с ума расстояний!
Я же сажусь в заплеванную электричку-"кукушку", и доползает она, дребезжа, поздней ночью до безлюдного, безвестного полустанка.
Конечная остановка. Холодно, зябко, бесприютно. Дом мой стоит рядом, полный щелей, в которые врывается ветер. Ветхий дом мой содрогается от стука колес скорого поезда, летящего через пустынный полустанок навстречу восходу.
На запасном пути стоит "кукушка" с погашенными огнями.
Но ведь и на мой полустанок придет рассвет, правда, Господи?