Между Троицей и адом нет никакого иного выбора. Священник Павел Флоренский
По образу Троицы
Мы уже говорили о том, что учение о Троице может и должно иметь революционные последствия для нашего понимания человеческой личности. Обратимся теперь к некоторым из них.
Христос говорит в Своей Первосвященнической молитве, во время Вечери Господней: Как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе <...> да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино (Ин 17:21-23). Как Мы едино, - говорит Христос. Наше человеческое общение может быть лишь бледной тенью Божественной интерсубъективности, и тем не менее наше призвание заключается в том, чтобы, как сказал Чарльз Уэсли, стать "копиями Троицы" (Transcripts of the Trinity).
Поскольку мы сотворены по образу Бога Троицы, все, что выше было сказано о Боге, может и должно быть приложено с соответствующими оговорками к нам самим как человеческим личностям.
Бог есть любовь (1 Ин 4:8 - следовательно, и "человек есть любовь", как утверждал Уильям Блейк.
Бытие Божие - это соотносительное бытие; это относится также и к нашему бытию, к человеческой природе.
Невозможно говорить о бытии Бога помимо понятия об общении - и так же невозможно выразить истину о бытии человека помимо понятия об общении.
Божественные ипостаси "соединяются, но не сливаются, различаются, но не разделяются" - и то же самое, хотя и на ином уровне, относится к человеческим личностям-во-взаимоотношении, созданным по образу Божию.
Бог есть самоотдача, солидарность, взаимность, ответ - такова же и человеческая личность.
Бог есть разделенная любовь, а не себялюбие - такова же и человеческая личность.
Бог есть со-принадлежность, . "круговращение" любви - такова же, на тварном уровне, и человеческая личность.
Бог предвечно выражает Себя в отношении Я-и-Ты - то же и человеческая личность, но - во времени.
Тринитарный образ, в соответствии с которым мы сотворены, не принадлежит никому из нас отдельно, в отделенности от нашего ближнего. Этот образ исполняется только в "промежуточном пространстве" любви, только в том "и", которое соединяет "Я" с "Ты".
Совсем неслучайно, что в описании творения в первой главе книги Бытия, сразу после утверждения, что Бог сотворит человека по Своему образу, сказано: Мужчину и женщину, сотворил их (Быт 1:27). Божественный Тринитарный образ дарован не одному только мужчине и не одной только женщине, но им обоим вместе; этот образ достигает полноты в той взаимности, которая их соединяет. Поскольку Бог "социален", поскольку Его бытие есть "соотносительное бытие", образ Божий в человеческой личности имеет в существенном смысле социальное, соотносительное выражение. Оно отражается в том, что можно назвать "брачным сообществом", в первичной по значению социальной связи мужчины и женщины, которая является основой всех других форм социальной связи. Триединое подобие может обрести свое истинное выражение только в межличностном общении. Те из нас, кто не состоит в браке, должны выразить свою личностность посредством других форм сообщества, например, через членство в монашеском братстве.
Шотландский философ Джон Макмюррей в своих незаслуженно забытых Джиффордовских лекциях с особенной силой подчеркивает этот соотносительный характер человеческой личности, созданной по образу Божию. Он справедливо утверждает, что как личности мы являемся тем, что мы суть, только в отношении к другим личностям: "Я существует только в динамическом соотношении с Другим <...> Я конституируется его отношением к Другому <...> Оно обретает свое бытие в своих отношениях" [28]. Поэтому не может быть истинной личности, пока нет! по крайней мере двух личностей, сообщающихся друг с другом; быть человеком - значит быть диалогичным. "Поскольку взаимность конститутивна для личности, Я нуждается в Ты для" того, чтобы быть самим собой" [29].
Самость социальна или она ничто. Подлинное человеческое! бытие не эгоцентрично, а экзоцентрично. Я не являюсь - лицом, личностью, пока я, по образу Троицы, не обращен лицом к другим, не смотрю им в глаза и не позволяю им смотреть в мои. Я реализую себя как , как личность-в-отношении не в качестве изолированного индивидуума, но! только поскольку я воспринимаю и приветствую других в качестве личностей. Как говорит святитель Василий, "кто не знает, что человеческое животное есть ручное и общественное, а одинокое и дикое? Ибо ничто столь не характерно для нашей природы, как общаться друг с другом, и нуждаться друг в друге, и любить родственного нам" [30]. Все это - правда, потому что Бог есть Троица.
Почему, произнося Молитву Господню, мы говорим "мне", но нам; не "мой", но наш? - Потому что Бог есть Троица. Почему, по словам старца Зосимы из романа Достоевского, мы "отвечаем за каждого и за все"? - Потому что Бог есть Троица. Почему не только в Евхаристии, но в течение всей Литургии человеческой жизни мы приносим молитву о всех и за вся? - Потому что Бог есть Троица. Почему согрешил Каин, когда сказал Богу: Разве л сторож брату моему? - Потому что Бог есть Троица.
Таким образом, вера в Бога как Троицу, столь далекая от того, чтобы быть спекулятивной и теоретической, имеет непосредственное, преобразовательное значение для нашей повседневной жизни. Николай Федоров совершенно прав, когда говорит, что наша христианская социальная программа - это учение о Троице. Вера в Бога, Который есть Три-в-Одном, характеристиками бытия Которого являются взаимность и солидарность, имеет далеко идущие практические следствия для нашего христианского отношения к политике, экономике и социальной деятельности; и наша задача заключается в том, чтобы детально проанализировать эти следствия. Любая форма сообщества - семья, школа, предприятие, местный евхаристический центр, монастырь, город, нация - призвана стать, в соответствии со своими особенностями, живой иконой Святой Троицы. Вера в Троичного Бога, в Бога личного взаимоотношения и разделенной любви, подвигает нас к борьбе - с использованием всех наших сил - против бедности, эксплуатации, угнетения и болезней. Когда как христиане мы выступаем за справедливость и права человека, за общество сострадания и участия, мы действуем именно во имя Троицы. Именно потому, что мы веруем в Три-Единого Бога, мы не можем оставаться равнодушными, когда видим любое страдание, испытываемое любым членом человеческого рода в любой части мира [31].
Таково настоятельное требование, которое выдвигает нам учение о Троице, понятое в соответствии с парадигмой взаимной любви, - требование, касающееся жизни и деятельности каждого из нас. Вне и помимо Троицы никто из нас не может быть в полном смысле личностью. Коль скоро мы веруем в Троицу, каждый из нас, женщина или мужчина, является человеком для других; каждое человеческое существо - наш брат или сестра, и мы призваны носить его бремена, претворяя его радости и печали в свои. Если бы мы отважились воистину быть "копиями Троицы", мы могли бы перевернуть мир.
