Не так ли стойки-исчезающи наши людские страхи?
можно предложить следующее видение того, как св.отцы понимали такое явление как страх.
прежде всего надо обозначить следующее, наш обыденный человеческий страх это форма проявления нашей страстности, которая не обязательно является греховной, например И. Дамаскин в ТИПВ 2:15 говорит о боязни естественной т.е. о безгрешном проявлении страха – "
Есть боязнь естественная, когда душа не хочет разлучиться с телом по естественному сочувствию и сродству, какие Творец вложил в душу с самого начала, — из-за коих душа естественно страшится, мучится и отвращается от смерти. Определение этой боязни такое: естественная боязнь есть усилие отстоять свое бытие по отвращению к смерти. Ибо, если Творцом все приведено из небытия в бытие, то естественно — все имеет стремление к бытию, а не к небытию; и всем тварям по естеству свойственно влечение к тому, что поддерживает бытие."
также И. Дамаскин в ТИПВ 3: 23, перечисляет шесть видов страха, как то - нерешительность, стыдливость, стыд, ужас, изумление, беспокойство, при этом к числу положительных проявлений страха он относит, следующее – "
Стыд — страх пред ожидаемым порицанием; это — прекраснейшее чувство. Стыдливость — страх пред совершенным уже постыдным деянием, и это чувство не безнадежно в смысле спасения человека", остальные проявления страха он насколько можно понять относит к числу чувств рождающихся вопреки природе т.е. от помрачения помыслов, неверия и неведения часа смертного…
в принципе такой контекст согласуется с подходом Максима Исповедника, который он обозначает в 1 вопрос-ответе Фалассию, поясняя, что страсти как-то наслаждение и печаль, желание и страх и первоначально не были созданы с естеством человека, они были внедрены [в человеческое естество] вследствие отпадения от совершенства, приросши к неразумнейшей части естества, и именно чрез них-то вместо божественного и блаженного образа тотчас вместе с преступлением [заповеди] стало явным и отчетливо видным в человеке подобие неразумных животных.
там же МИ говорит, что у усердных в добродетели и страсти становятся прекрасными, когда те, мудро отстранив их от телесного, направляют их на стяжание небесных благ, например, когда они страх делают – предохранительным попечением против будущего наказания за грехи.
слова "страх делают" целесообразней понимать, непросто как перенаправление некого чувства, а в контексте высказываний Г.Паламы о необходимости преображения страстей, путем уничтожения их расположенности ко злу, а не просто их умерщвления или подавления (Триады II.2.23).
однако если следовать св.отцам, то человек должен не просто избавиться от противоестественного проявления страстности, он должен обрести бесстрастие т.е. восстановить в себе способность – неизреченно наслаждаться Богом, выйдя за пределы порочного круговорота душевной и плотской любви, чувственных и телесных наслаждений и неизбежно последующих им страданий, т.е. за пределы того что МИ определяет как идони-одини т.е. наслаждение-страдание.
