Neovit, хочу предупредить о нескольких опасностях.
Во-первых, Ваш текст (повторю, будучи добрым и хорошим) подражателен и вторичен - согрет постмодернистским духом современной эпохи. Претендуя на силу и истину, он их не содержит, но лишь эксплуатирует словесные артефакты.
Во-вторых. Прямая речь от лица Господа - вещь весьма опасная. В качестве выдуманной, в рамках художественной формы, использование ее скорее будет признаком дурного вкуса, с позиции же святоотеческой - проявлением гордости и прелести. И говорит у Вас "господь" как училка на уроках нравственности в старших классах, забивая долженствованием и правильной моралью. Обычная вещь, когда высшие установки своего эгоизма принимаются за нечто божественное. И да избавит Вас Господь от искушения, если на самом деле ведете подобные диалоги на своей молитве.
Александр, спасибо за предупреждение.
Искренне благодарен вам за меткие замечания в мой адрес. Они оказались полезны и предотвратили парение ума в изложениях словесных.
Нет у меня помыслов возражения.
Но скажу пару слов не в свое оправдание, а с целью защиты художественной формы, чтобы не получилось, что из-за моего неумелого или неуместного ее использования, возникло ее отрицание, как таковой.
Согласен, что прямая речь от лица Господа вещь весьма опасная.Но у святых отцов она используется. И когда использовалась, то действительно вызывала мнение, что говорящий находится в прелести. Тому пример творчество прп.Симеона Нового Богослова и отношение к нему братии. Его гимны пронизаны текстами от лица Господа. Да, в них чувствуется сила и чувствуется правда. В них не чувствуется, как вы говорите, вторичности и искусственности. Ему это было дано Духом. Но все зависит от исходной веры к словам говорящего. Мы видим в словах Симеона силу, а братия его монастыря видела в них прелесть и гордыню. И сейчас, наверно, тоже можно видеть на примере поучений недавно канонизированного афонского старца Порфирия. Когда уважаемый Осипов А.И. говорил, что он в прелести и обосновывал это своим опытом изучения слов отцов о молитве, то слова старца Порфирия так и воспринимались. Но после канонизации у многих появилась вера, что в словах старца звучит Дух и по вере им стало открываться то, что закрывалось исходным мнением о прелести.
Да, с моей стороны дерзать на такую форму изложения, как гимн Господу, конечно, прелесть. Хотя внутри звучит именно гимн с его формой восхищения величеством Господа и преклонением перед Его Светом, которым Он озаряет артефакты и наполняет их не смыслом, а совершенно иным - Истиной.
Сейчас перечитал свой текст и убедился в справедливости вашей оценки. Да есть подражание, есть вторичность, есть использование слов, которые выглядят со стороны, как артефакты, не наполненные опытом их переживания, если предположить, что все это написано именно с целью подражания и любования собой. Конечно, именно такое предположение более верно. Но не только оно подвигнуло меня опубликовать этот текст. Слова звучали во мне, как гимн на молитве, и не было сил молчать. Это касается первой части текста. А вторая часть, уже не гимн и не молитва, а проявление прелести, пустившейся, как вы говорите, подобно училке поучать всех. Мда, здесь я не заметил подмены изначального мотива воспевания Господа на парение гордыни.
Пролистал гимны прп. Симеона в поисках прямой речи и остановился на гимне 16.
"Воззри с высоты. Боже мой, и благоволи явиться мне и собеседовать с нищим.
Отверзи Небеса и покажи мне свет Твой, или лучше, отверзи ум мой, и ныне, как некогда, войдя внутрь меня, говори через нечистый язык мой и опровергни ложь тех, которые говорят, что ныне нет никого, кто бы разумно видел Бога, и до этого времени никого не было, кроме апостолов. Но и те даже не видели, говорят они, ясно Бога, Отца Твоего, уча, что Он пребывает невидимым для всех, равно и незримым, и приводя изречение любимого ученика Твоего Иоанна, говорящего, что Бога никогда никто из людей не видел (Ин. 1, 18; 1 Ин. 4, 12). Скажи скорее, Христе мой, что мне делать, чтобы я не казался для неразумных болтуном?
Пиши, сказал Он, что Я буду говорить, пиши и не бойся.
Я - Бог прежде всех дней, времен и лет и даже прежде всех веков, прежде всех тварей, видимых и умопостигаемых, превыше ума и слова, превыше всякого понятия.
Я был один с одним единственно и со Мною не было ничего не только из видимого, но даже и из невидимого. Поистине Я был прежде, чем произошел .
Я один - несозданный с Отцом и Духом Моим, Я один - безначальный от безначального Отца Моего. Никто ни из Ангелов, ни из Архангелов, ни из других чинов никогда не видел ни природы Моей, ни Самого Меня - Творца всецело, каков Я есть, но они видят один только луч славы и некое излияние света Моего - и обожаются. Как зеркало, воспринимающее солнечные лучи, или как хрусталь, пронизанный светом в полдень, так и они все воспринимают лучи Божества Моего. Всего же Меня увидеть еще не удостоился никто ни из Ангелов, ни из людей, ни из святых Сил. Ибо Я - вне всего и для всех невидим.
Однако не из зависти, конечно, к ним Я не даю им видеть Себя и не потому скрываюсь и не являюсь, чтобы Я был некрасив, но потому, что не нашлось еще никого, достойного Божества Моего, и потому, что невозможно для твари быть равной Творцу. Да это им и не полезно.
Видящие же малое отражение света Моего таинственно научаются тому, что Я подлинно есть, и познают, что Я - Бог, произведший их, и в изумлении и страхе прославляют Меня и служат. Ибо невозможно, чтобы Бог произвел другую природу, равномощную Творцу и однородную с Ним, потому что совершенно невозможно созданию быть единосущным Создателю. Ибо как создание может когда-либо уравняться с Несозданным? Ты признаешь это и не станешь отрицать, что создания ниже Того, Кто всегда существует, безначален и несотворен, и настолько отличаются от Него, насколько колесница и пила - от изготовившего их мастера. Итак, как колесница может уразуметь того, кто сделал ее, или как пила, скажи мне, познает того, кто движет ею, если изготовивший их не даст им знания и не вложит в них зрения, что невозможно для всех сотворенных? Итак, решительно никто ни из людей, ни из Ангелов не получил власти давать другим дыхание или доставлять им жизнь. Господь же всех, один имеющий власть и могущество, как источник жизни, производит одушевленные существа, какие, конечно, пожелает, и, как Художник и Владыка, каждому дарует то, что захочет и изволит. Ему слава и держава ныне и вовеки.
Аминь."
Это пример прямой речи от имени Господа. В этом тексте сказано:
"Видящие же малое отражение света Моего таинственно научаются тому, что Я подлинно есть, и познают, что Я - Бог, произведший их, и в изумлении и страхе прославляют Меня и служат".
Наверно, я вижу малое отражение света, если звучат во мне гимном в изумлении и страхе слова: "Господи, Ты есть Слово и Ты есть Свет". И наверно, многие молясь, произносят "Слава Тебе, Господи!" не как вторичный текст с артефактом "Слава", а как гимн души. Прелесть ли это, если Слава наполняется внутренним опытом переживания Славы Господа?
