Послание

Да будет известно твоему благоразумию, что для мужа совершенного и освященного нужно, чтобы не только сам он был в Боге, но и Бог был в нем, как говорит Господь: иже будет во Мне, и Аз в нем (Ин. 15, 5). Божию человеку и обитать должно в Божественной скинии, и скинию сию водружать на святой горе пречистого Божества, чтобы не только быть объемлющим, но и объемлемым славою Того, Кто не попускает возобладать над ним темной силе страстей. Ибо в достойных, ради святыни и свойственного им бесстрастия, обитает Спаситель, чтобы, как сам Он бесстрастен, так и приявших Его соделывать бесстрастными, необуреваемыми уже и неносимыми всяким ветром.

А некоторые не только сами далеки от таин Христовых, но, и подругов напаяя развращением мутным (Авв. 2, 15), истину Божию содержат в неправде, в них, как сказано, разумное Божие яве есть. Ибо, осуетившись помышлении своими и омрачившись неразумным сердцем своим (Рим. 1, 18-21), говорят они, что естественны и Богом прирождены нам постыдные страсти, разумею же удовольствие растления, несправедливую раздражительность, непристойный гнев, движимый не по Богу, и все тому подобное.

Посему, оставляя их и их изречения, как уклонения от истины, признаем данное нам Сотворившим нас самовластие свободы, чтобы от нас зависело и устремляться к лучшему и удерживаться от худшего. Ибо правдивый Судия не стал бы наказывать нас одержимых страстями, если бы Сам был Творцом их. Прочь, прочь, умоляю, с сим учением, да не приходит оно и на мысль! Ибо для всякого благочестивого разумения отвратительно сие нелепое и юродивое мнение. Бог есть создатель чистых и прекраснейших природ, как возвестил Дух Святый при миротворении; ибо говорит: се вся добра зело (Быт. 1, 31). Иеремия же, сетуя и недоумевая о постыдных страстях, говорит: Господь не рече, кто есть твой? рече и бысть. Господь не повеле, из уст Вышняго не изыдут злая, но благая (Плач. Иер. 3, 36-38). И потому, в Евангелии умные силы предлагают Господу вопрос: Господи, не доброе ли семя сеял еси на селе Твоем? откуду убо сии плевелы (Мф. 13, 27)? В другом месте сам Спаситель говорит о них: всяк сад, его же не насади Отец Мой небесный, искоренится (Мф. 15, 13). А что всякое Божие насаждение прекрасно, о сем свидетельствует Павел, в котором глаголет Христос: зане всякое создание Божие добро (1 Тим. 4, 4). Итак, знай, что скрывающиеся в нас страсти не свои нам, но чужды. Ибо сказано: от тайных моих очисти мя и от чуждих пощади раба Твоего (Псал. 18, 13. 14); и: чуждии восташа на мя и крепцыи взыскаша душу мою (Псал. 53, 5); и: суди Господи обидящия мя, побори борющия мя (Псал. 34, 1). Что же означает сия тайная, или сии обидящие и борющие, или сии чуждые, как не лукавых духов, сопротивных Христовым добродетелям?

Вникни точнее, что и Закон явственно вопиет о чистоте по внутреннему человеку. Да не приимеши, говорит, имени Господа Бога Твоего всуе: не очистит бо Господь сердца приемлющаго имя Его всуе (Втор. 5, 11). Посему и Апостол увещавает, ясно говоря: очистим себе от всякия скверны не только плоти, но и духа (2 Кор. 7, 1); и в другом месте говорит: окроплени сердцем от совести лукавы (Евр. 10, 22); и еще: всесовершенно ваше тело, дух и душа непорочна да сохранятся (1 Сол. 5, 23); и: да будете чада Божия непорочна (Фил. 2, 15). Поэтому, все те, которые желают сподобиться сыноположения, должны иметь не тело только непорочное, но и непорочную душу подобно сказавшему: буди сердце мое непорочно во оправданиих Твоих, яко да не постыжуся (Псал. 118, 80). Ибо живущие под законом, исполняя плотские только оправдания, сохраняют внешнюю чистоту, а живущие под благодатью желают и внутреннего мира во святыне, повинуясь Рекшему: аще не избудет правда ваша паче фарисей и книжник, не внидете в царствие небесное (Мф. 5, 20); потому что фарисеи, слепотствуя умом, очищают внешнее сткляницы (Мф. 23, 25); как и ныне подобные им новые фарисеи неискусным умом, украшая внешнего человека, сами себя оправдывают, тогда как Дух Святый не спослушествует духу их, что Божии они чада, как спослушествует Апостолу, который говорит: самый Дух спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия (Рим. 8, 16). Они не хотят показать в себе возрастания во святыне внутреннего человека, но уверены только в плотских заслугах; не знают, что вся слава дщери Царевы внутрь (Псал. 44, 14). Каждый из нас как бы подобен мысленной смоковнице, на которой Господь ищет внутреннего плода, а не лиственного украшения (Мф. 21, 19).

Посему, кто защищает постыдные страсти, как естественные, а не случайно вошедшие в человека, тот пременил истину Божию во лжу свою (Рим. 1, 25); потому что, как сказал я прежде, Нескверный и Чистый соделал и образ Свой подобным Себе; завистию же диаволею смерть вниде в мир (Прем. 2, 24). Итак, поелику род человеческий, в беззакониях зачавшись и во грехах родившись (Псал. 50, 7), от матерней утробы делался отчужденным, и от матернего чрева пребывал в заблуждении, после того как от Адама и до пришествия Христова стал царствовать грех; то умилосердившись пришел Агнец Божий, чтобы собственною Своею силою взять грехи мира, связав прежде крепкого и потом расхитив собранные им в добычу сосуды, по сказанному: пленил еси плен, и еще: приял еси плен (Псал. 67, 19).

Нам должно позаботиться о том, чтобы освобожденными быть из плена, и чтобы облечься во образ Небеснаго, якоже облекохомся во образ перстнаго (1 Кор. 15, 49), и представить уды наша рабы правде во святыни, как представили греху (Рим. 6, 19). Мы веруем, что нам, непреткновенно ходящим во свете, надлежит увидеть чудеса Божии, подобно сказавшему: открый очи мои, и уразумею чудеса Твои от Закона Твоего (Псал. 118, 18). Ибо как в чувственном, кто ходит во свете, тот не претыкается, так и в мысленном, кто пребывает в совершенной святыне, тот не помышляет лукавого, не рассуждает худо. Ибо нет никакого общения свету ко тме, ни сложения церкви со идолы (2 Кор. 6, 15-16). Посему, признай себя храмом Божиим, и старайся не изображать в сердце мысленных идолов. Ибо всякая страсть, действующая в душе, есть идол; почему прекрасно сказано: имже кто побежден бывает, сему и работен есть (2 Петр. 2, 19). Если поработились мы плотским страстям, то, явно, не порабощены Святому и бесстрастному Духу; потому что никто не может двема господинома работати: не можете, сказано, Богу работати и мамоне (Мф. 6, 24). Храм Божий свят, не имеет скверны или порока или нечто от таковых (Еф. 5, 27); Святый бо Дух отбежит льсти, и отъимется от помышлений не разумных, и в злохудожну душу не внидет учение (Прем. 1, 4-5).

Посему, уверившись, что весь закон наш написуется в сердце перстом Божиим, не чернилами, но Духом Божиим (2 Кор. 3, 3), приимем истину Законодателя, изрекшего: Аз есмь истина (Ин. 14, 7), Который и обрезание сердца совершает, и в разумении достойных написует закон Своей благости, как говорит у Пророка: дая законы Моя в сердца их, и на мыслях их напишу я (Иер. 31 33). Все те, которые заботятся войти в род избран, в царское священие, в язык свят, в люди избранны (1 Петр. 2, 9), удобно приемлют в себя действенность животворящего Духа.

Посему, просите и молитесь, чтобы и нам сподобиться, хотя не надолго, приступить к единообразной правоте жизни во Христе. Ибо таковая душа, отложив студ лица (Псал. 43, 16), и не обладаемая уже скверными помыслами, и не любодействуя с лукавым, без сомнения, входит в общение с небесным Женихом; потому что и сама единообразна. Уязвленная любовию к Нему желает и скончавается (Псал. 83, 1), желает, осмелюсь так сказать, столько прекрасного мысленного и таинственного единения с Ним по нетленному союзу общения во святыне. Подлинно блаженна и счастлива такая душа; как препобежденная духовною любовию, достойно уневестилась она Богу-Слову. Поэтому, да скажет смело, да скажет она: да возрадуется дута моя о Господе: облече бо мя в ризу спасения, и одежду веселия; яко на жениха возложи на мя венец, и яко невесту украси мя красотою (Ис. 61, 10). Ибо Царь, возжелав доброты ее (Псал. 44, 12), сподобил ее наименования не только храмом Божиим, но и дщерию Царевою и царицею: храмом Божиим, как усвоившуюся Духу Святому, дщерию Царевою, как приявшую всыновление от Отца светов, и царицею, как сочетавшуюся с Божеством славы Единородного. Ибо каким образом Господь, единый по сущности, ради домостроительства человеческого спасения приял на Себя в иносказательном смысле многие имена? Почему в одном месте наименован камнем (1 Кор. 10, 4) и дверию (Ин. 10, 7), в другом секирою (Лк. 3, 9) и путем (Ин. 14, 6), и еще виноградною лозою (Ин. 15, 1) и хлебом (6, 35)? — Камнем — по непоколебимости в силе Своей и по неприступности; — дверию, потому что чрез Него входим в вечную жизнь; — секирою, потому что Он посекает корни порока, — путем, потому что Он ведет достойных к познанию истины, — виноградною лозой, потому что Им плодоприносится вино, веселящее сердце человека; а равно — и хлебом, потому что укрепляет сердце словесной твари. А подобным образом и неукоризненная душа, усвоившаяся Богу-Слову, будучи сама в себе простою, по многим преспеяниям в духовных добродетелях, сподобляется и даров. Сказано же у меня о сем потому, что наименование невесты разумеется не троякое только, но наименований сих много.

И знай, что сей предстоит нам труд, пока не внидем во святилище Божие, к Богу, веселящему юность нашу (Псал. 44, 4). Ибо Спасителю угодно, чтобы мы, находясь еще во плоти, сподобились Его бесстрастия и исполнились святыни, и тогда смело могли сказать: во плоти ходяще, не по плоти воинствуем: оружия бо воинства нашего не плотская, но сильна Богом на разорения твердем: помышления низлагающе, и всяко возношение, взимающееся на разум Божий (2 Кор. 10, 3-5). Посему, здесь еще должно нам пригвождать ко кресту греховные страсти, по молитве Пророка: пригвозди страху Твоему плоти моя (Псал. 118, 120). Ибо под плотию и кровию, о которых Апостол говорит, что царствия Божия наследити не могут (1 Кор. 15, 50), разуметь должно не это видимое тело (оно создано Богом), но мудрование плоти, возбуждаемое духами злобы, действующими в сынех противления (Еф. 2, 2); потому что у совершенных о Христе подвижников несть брань к крови и плоти, но к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы (Еф. 6, 12).

Посему, если признаем, что действие это есть не естественное, но действие сил сопротивных, то, прияв на себя против них всеоружие Христово, возможем стати противу кознем их (Еф. 6, 11); потому что Спаситель дарует нам силу наступати на змию и на скорпию и на всю силу сопротивную (Лк. 10, 19), чтобы, находясь еще во плоти, смело могли мы сказать: неправду аще узрех в сердце, да не услышит меня Господь (Псал. 65, 18); и: без беззакония текох и исправих (Псал. 58, 5), то есть, без всякой плотской страсти удобно прохожу жительство на небесах, стремясь к намеренному, к почести вышняго звания (Фил. 3, 14). Ибо, сделавшись чуждыми всякой страсти, смело можем сказать: не только веру соблюдох, но и течение скончах (2 Тим. 4, 7).

Не уверовать только должно во Христа, но и пострадать с Ним, по сказанному: яко вам даровася, не токмо еже во Христа веровати, но и еже по Нем пострадати (Фил. 1, 29). Веровать только в Бога свойственно мудрствующим земное, даже, не сказать бы, и нечистым духам, которые говорят: вемы Тя, кто еси Сыне Божий (Мк. 1, 24. Мф. 8, 29). Ибо те и другие суть враги креста Христова, имже кончина погибель. Имже Бог чрево, и слава в студе их, иже земная мудрствуют (Фил. 3,18. 19). Видишь ли, что не только отступнические силы, но и мудрствующие земное, суть враги креста? Пострадать же и прославиться со Христом можно тем только, которые в мире сем распяли самих себя, и язвы Господа носят на собственных телах своих.

Научившимся правильно любомудрствовать и избавившим души от скверн порока должно в точности знать цель любомудрия, чтобы, дознав труд шествия и конец течения, всем отринуть высокомерие и мысль о заслугах, по заповеди же Писания отрекшись от своей души и от жизни, иметь в виду одно богатство, которое Бог любящим назначил в награду за любовь ко Христу, призывая к оному всех решившихся охотно принять на себя подвиг; и им к прохождению таковаго подвига достаточное напутствие — крест Христов; неся оный, с весельем и с доброю надеждою должно идти во след Спасителю Богу, соделав для себя законом и путем жизни Его домостроительство, как сказал сам Апостол: подражатели мне бывайте, якоже и Аз Христу (1 Кор. 11, 1); и еще: терпением да течем на предлежащий нам подвиг, взирающе на Начальника веры и Совершителя Иисуса. Иже вместо предлежащия Ему радости претерпе крест, о срамоте нерадив, одесную же престола Божия седе (Евр. 12, 1-2).

Должно бояться того, чтобы, превознесшись дарами Духа, и некоторое преспеяние в добродетели обратив для себя в повод к высокомудрию и к похвальбе, прежде нежели достигнем уповаемого конца, не ослабеть нам в своем стремлении, по высокомерию не соделать бесполезным для себя предшествовавший труд, и не явиться недостойными совершенства, к которому влекла нас благодать Духа. Посему, никак не должно ослаблять усилие в труде, отказываться от предстоящих подвигов, и если что сделано прежде, тем и ограничивать ревность; но, по Апостолу, надобно задняя приводить в забвение, в предняя же простираться (Фил. 3, 13), и сокрушать сердце заботами о трудах, имея ненасытимое желание правды, которой одной надобно алкать и жаждать домогающимся совершенства. Им должно соделаться смиренными и исполненными страха, как далеким еще от обетованных благ и много недостигшим до совершенной любви Христовой. Ибо кто вожделеет сей любви и взирает на горнее обетование, тот, постится ли, пребывает ли во бдении, или ревнует о другой какой добродетели, не превозносится прежними заслугами, но, исполненный Божественного желания, и неослабно устремляя взор к Призывающему его, сколько бы в чем ни подвизался, все почитает малым в сравнении с тем, к чему стремится, и до конца сей жизни употребляет все усилия, прилагая труды к трудам, и добродетели к добродетелям, пока не представит себя досточестным пред Богом по делам своим, не имея впрочем той мысли в совести, что соделался достойным пред Богом. Ибо это самая высокая заслуга любомудрия, — когда великий по делам смиряется сердцем и осуждает себя за жизнь, Божиим страхом низлагая долу самомнение, чтобы насладиться обетованием в той мере, в какой уверовав возлюбил оное, а не в какой трудился. Поелику дары велики, то невозможно найти достойных трудов. Но велики должны быть вера и надежда, чтобы ими, а не трудами, измерялось воздаяние. Основание же веры — духовная нищета и безмерная любовь к Богу.

Думаю, что достаточно сказано для тех, которые, сообразно с целию упования, решились жить любомудренно. Теперь должно присовокупить к сказанному, как надлежит таковым обращаться друг с другом, какие возлюбить труды, чтобы совершать им течение свое совокупно, пока не достигнут горнего града.

Кто решительно не чтит признаваемого досточестным в мире сем, отрекается от родных, отрекается от всякой дольней славы, имеет же в виду небесную почесть, и духовно сопряжен с братьями по Богу, тому должно отречься вместе с миром и от души своей. Отречение же от души состоит в том, чтобы ни в чем не искать своей воли, а более исправлять свою волю, настоятеля соделать для себя Божиим словом, и пользоваться им, как добрым кормчим, который всю полноту братства в единомыслии направляет к пристани Божией воли.

Не надобно ничего приобретать или называть своею собственностию, отделяя от общаго, кроме одежды, покрывающей тело. Ибо, если кто ничего этого не имеет у себя, но совлечется и житейской о себе заботы, то будет попечительным об общей потребности, и усердно, с удовольствием и надеждою станет выполнять приказанное начальствующими, как доброжелательный и простодушный раб Христов, преданный тому, что служит к общей потребности братии. Сего требует, и к сему увещавает Господь, говоря: кто из вас хочет быть первым и вящшим, то пусть будет из всех последним, для всех слугою, для всех рабом (Мф. 20, 27-28).

Посему, надобно, чтобы служение не было вознаграждаемо людьми, и служащему не приносило никакой чести и славы, чтобы, по написанному, оказаться ему не человекоугодником, который притворно, пред очами только, работает, но работать не людям, а как самому Господу (Ефес. 6, 6), и идти путем тесным. Кто охотно принял на выю свою Его единый ярем, и несет оный до конца, тот в удовольствии, с благою надеждою, стремится к концу. Посему, должно подчинять себя всем и услуживать братьям, уподобляясь должнику, взявшему у них в заем, возложив на душу заботы всех и выполняя долг любви.

Но и начальствующим в духовном лике, имея в виду важность возложенной на них заботы, и рассуждая об ухищрениях злобы, злоумышляющей против веры, надобно подвизаться достойным своего начальствования образом, а не о властительстве замышлять. Ибо в этом опасность. И некоторые, думая начальствовать над другими и направлять их к небесной жизни, сами того не примечая, погубили себя высокою о себе мыслию. Посему, в деле начальствования предстоятелям трудиться должно более других, а думать о себе смиреннее подначальных, в жизни своей представлять братьям образец служения, и на вверенных их начальству смотреть, как на Божий залог. Ибо, если так будут поступать, образуя священный лик услужливостию, и явно делая наставления по потребности каждого, чтобы сохранить приличный каждому чин, а тайно в мыслях, как следует благопризнательным рабам, соблюдая смиренномудрие и веру, то великую награду приобретут себе такою жизнию. Они так должны прилагать попечение о подчиненных, как добрые воспитатели о юных детях, которые вверены им отцами их. Воспитатели, имея в виду свойства детей, на кого действуют ударами, на кого увещанием, на кого похвалою, а на кого иным чем, делая это не по милости и не по ненависти к ним, но как свойственно делу, и как требует нрав ребенка, чтобы дети сделались честными в этой жизни. Так и нам надлежит, отложив всякую ненависть к братьям и всякое упрямство, соображать слово с силами и расположением каждого. За одно сделай выговор, за другое увещание, иного утешь, сообразно с потребностию каждого, употребляя врачевство по примеру доброго врача. Ибо врач, смотря по страданию больного, употребляет то легкое, то сильнейшее лекарство, не обременяется никем требующим врачевства, но соображает искусство и с ранами и с крепостию тела. А ты применяйся к потребности дела, чтобы хорошо обучив душу ученика на тебя обращающего взор, добродетель ее представить отцу светлою и соделать душу достойною наследницею отчего дара. Если так будете поступать друг с другом, и настоятели, и признающие их своими учителями, и станете, одни с радостию покоряться приказаниям, а другие с удовольствием возводить братию к совершенству, честию друг друга больша творяще (Рим. 12, 10); то на земле будете жить Ангельскою жизнию.

Да не будет в вас приметно никакой кичливости, но да связуют сонм ваш простодушие, единомыслие, нековарное расположение друг к другу. Каждый да убедится сам в себе, что он хуже не только живущего с ним брата, но и всякого человека. Кто знает это, тот действительно будет учеником Христовым. Ибо возносяйся, смирится: смиряяй же себе, вознесется (Лук. 18, 14); и еще: кто хощет в вас старей быти, да будет всех меньший, и всем слуга (Мк. 9, 15). Яко же и Сын человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити и дати душу Свою избавление за многих (Мф. 20, 28). И Апостол говорит: не себе бо проповедаем, но Христа Иисуса Господа: себе же самех рабов вам Иисуса ради (2 Кор. 4, 5). Посему, зная и плоды смирения и вред кичливости, подражайте Владыке.

Любя друг друга, для взаимного блага, не бойтесь ни смерти, ни другого какого наказания, но тем же путем, каким ходил среди нас Спаситель, и вы, идя к Нему, как бы в едином теле и единою душею поспешайте к вышнему званию, любя Бога и друг друга; потому что любовь и страх Господень суть первое исполнение закона. Посему, каждому из вас, как незыблемое некое и твердое основание должно положить в душе своей страх и любовь, и напаять душу добрыми делами и продолжительною молитвою; потому что любовь к Богу рождается в нас обыкновенно не просто и не сама собою, но после многих трудов и великих забот и при содействии Христовом, как изрекла премудрость. Ибо сказано: аще взыщеши ея яко сребра, и якоже сокровища испытаеши ю: тогда уразумееши страх Господень, и познание Божие обрящеши (Прит. 2, 4. 5).

Обретя же познание Божие и уразумев страх, удобно преуспеешь и в последующем, то есть, в любви к ближнему. Когда приложен первый и великий труд, тогда второе, как меньшее, с легчайшим трудом следует за первым. А без первого и второе не может быть чисто. Ибо кто не любит Бога от всей души и от всего сердца, тот приложит ли правильно и без лести попечение о любви к братьям, не выполняя любви к тому, ради чего прилагается попечение о любви к братьям? Кто — таков, не предал всей души Богу, не подвигнут еще к любви Божией, тем, как невооруженным, удобно овладевает изобретатель греха, или запиная его лукавыми помыслами и делая, что заповеди Писания кажутся ему тяжкими и служение братьям несносным, или доводя его до высокомерия и кичливости тем самым, что служит он подобным ему рабам, и убеждая его, что, поелику исполнил он заповеди Господни, то велик стал на небесах.

А это не малая ошибка; потому, что приверженный и рачительный раб должен суд о приверженности вверить Владыке, а не себя вместо Владыки делать судиею, восписывающим похвалы житию своему. Ибо, если сам сделается судиею, отринув Судию истинного, то не будет иметь награды там, прежде суда Его приписав себе похвалы и исполнившись самомнения. По изречению Павла, нужно, чтобы Дух Божий спослушествовал духови нашему (Рим. 8, 16), а не нашим судом оценивались дела наши. Ибо сказано: не хваляй себе сей искусен, но егоже Бог восхваляет (2 Кор. 10, 18). А кто не дожидается Его суда, но предваряет оный, тот домогается славы человеческой, приобретая себе от братии честь собственными своими трудами, и делая, что свойственно неверным. Ибо неверный тот, кто вместо небесных почестей гоняется за почестями человеческими, как в одном месте говорит Сам Господь: како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единаго Бога, не ищете (Ин. 5, 44)? Мне кажется, что они уподобляются тем, которые внешнее сткляницы и блюда очищают, а внутри полны всяких пороков (Мф. 23, 25).

Посему, смотрите, чтобы с вами не было чего подобного, но, устремив души горе, и имея единую заботу угождать Господу, не терять памятования о небе, не принимать почестей века сего; так теките, не разглашая подвигов своих в добродетели, чтобы тот, — кто внушает желание земных почестей, и найдя малое, и тем уловив ум ваш, от занятия истинным низвергает человека в суетное и исполненное лести, — вовсе не нашедши ни времени, ни доступа уловить души пребывающие горе, погиб и остался мертвым. Ибо смерть диаволу, если порок не приведен в исполнение и бездействен.

Когда же будет в вас любовь Божия, да последует необходимо за нею и прочее: братолюбие, кротость, нелицемерие, продолжительность молитв и усердие в оных, одним словом, всякая добродетель. А поелику велико стяжание сие; то для приобретения оного нужны и великие труды, предприемлемые не на показ людям, но чтобы угодить Господу, Которому ведомо сокровенное, и к Которому всегда должно устремлять взор. Нужно внутренность души подвергать исследованию и ограждать благочестивыми помыслами, чтобы сопротивник не нашел себе доступа, или случая к злоумышлению. Нужно изнемогшие составы души упражнять и возводить к познанию доброго и лукавого. Упражнять же душу умеет ум последующий Богу, вместе с собою переселяющий к Нему всякую душу, любовию к Богу, сокровенными разумениями добродетели и делами заповеди врачующий гнилое и сочетавающий с крепким.

Поелику единственное охранение и врачевство для души — с любовию памятовать о Боге и держаться всегда добрых мыслей: то не будем отлагать такового рачения; едим ли, пьем ли, покоимся ли, делаем ли что, говорим ли, чтобы все, от нас зависящее, споспешествовало Божией, а не нашей собственной, славе, и жизнь наша не имела какой-либо скверны, или нечистоты по навету лукавого. Сверх того, любящим Бога удобен и приятен труд исполнения заповедей; потому что любовь Божия делает подвиг легким и вожделенным.

Потому-то лукавый всеми мерами усиливается истребить в душах страх Господень и любовь ко Господу ослабить беззаконными удовольствиями и приятными приманками, стараясь застигнуть душу, когда не облечена в духовные оружия и не охраняется, и растлить труды наши, вместо небесной славы внушая нам славу земную, и действительно прекрасное затмевая тем, что кажется хорошим для обольщенных мечтою. Ибо, если найдет стражей беспечными, то умеет избрать время — вмешаться в труды добродетели и вместе с пшеницей посеять свои плевелы, то есть, злословие, кичливость, тщеславие, желание чести, раздор и прочие произведения злобы. Почему, должно бодрствовать, всюду наблюдать за врагом, чтобы, если употребит какую бесстыдную хитрость, отразить его прежде, нежели коснется души.

Помните же постоянно, что Авель принес Богу в жертву овец первородных и тук их, а Каин принес плоды земные, но плоды не первые; и сказано: призре Бог на жертвы Авелевы, а на дары Каиновы не внят (Быт. 4, 5). Какая же польза сего сказания? Оно научает, что благоугодно Богу все делаемое со страхом и верою, а не что-либо многоценное, сделанное без любви. И Авраам не иначе приял благословение от Мелхиседека, как принесши священнику Божию начатки и главное в имуществе. А главным и лучшим в имуществе называется самая душа и самый ум, чем и повелевается нам не скудно возносить Богу хвалы и молитвы, и не что-либо обыкновенное предлагать в дар Владыке, но со всею любовию и усердием посвящать Ему, что есть лучшего в душе, вернее же сказать, всецело самую душу, чтобы всегда питаясь благодатью Духа и приемля силу Христову, удобно совершать нам спасительное течение, делая оное для себя легким и приятным, даже когда простирается оное далее требований правды; потому что сам Бог вспомоществует нам в ревностях трудах и совершает чрез нас дела правды. И о сем кончим здесь слово.

Что же касается до частей добродетели, какую из них должно почитать высшею, и в какой упражняться прежде других, также какая из них вторая, и как прочие части одна за другою следуют, — о сем нет нужды и говорить; потому что все они между собою равночестны, и одна посредством другой упражняющихся в них возводят на самую вершину. Так, простота передает послушанию, послушание вере, вера надежде, надежда служению, служение смирению, а у смирения принимает к себе кротость, и приводит к радости, радость к любви, а любовь к молитве. И таким образом, одна от другой завися и одна с другой состоя в связи, держащегося их возводят они на самую желанную вершину; равно как и с противной стороны, лукавство посредством собственных своих членов низводит друзей своих до крайней злобы.

Вам же должно всего более пребывать постоянно в молитве; потому что она есть как бы ликоначальница в лике добродетелей. Чрез нее испрашиваем у Бога и прочие добродетели. Пребывающий постоянно в молитве как бы входит в общение с Богом, и сопрягается с Ним таинственною святостию и некою духовною действенностию и неизреченным расположением сердца. Ибо, здесь еще в путеводителя и споборника прияв Духа, воспламеняется он любовию ко Господу, и горит желанием, не находя сытости в молитве, но непрестанно возжигаясь любовию к Благому и напоевая душу усердием, по сказанному: ядущии мя еще взалчут, и пиющии мя еще вжаждутся (Сирах. 24, 23), и в другом месте: дал еси веселие в сердце моем (Псал. 4, 8). И Господь сказал: царствие небесное внутрь вас есть (Лк. 17, 21).

Какое же внутри нас разумеет Он царство? Не то ли, конечно, веселье, какое душам подается свыше Духом? Ибо оно служит, так сказать, указанием и залогом вечной радости, какую души Святых будут вкушать в ожидаемом веке. Посему, Господь утешает нас действенностию Духа во всякой скорби нашей, чтобы спасти нас и сообщить нам духовные блага и Свои дарования. Ибо сказано: утешаяй нас о всякой скорби нашей, яко возмощи нам утешити сущыя во всякой скорби (2 Кор. 1, 4); и: сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе (Псал. 83, 3); и: яко от тука и масти да исполнится душа моя (Псал. 62, 6). Все это гадательно изображает веселье и утешение, подаваемые Духом.

Поелику же показано, какую цель благочестия должны предположить себе решившиеся проводить боголюбивую жизнь, а именно — душевную чистоту и вселение в себя Духа возбуждением себя к добрым делам; то каждый из вас, сообразно с указанною целию предуготовив душу, и любовь к Богу предпочетши всему, да посвятит себя, по Божией воле, молитвам и постам, памятуя того, кто увещает непрестанно молиться (Кол. 5. 17), и пребывая в молитве и Господних обетованиях, по сказанному: кольми паче Бог сотворит отмщение вопиющих к Нему день и нощь (Лк. 18, 7). Ибо сказано: глаголаше и притчу, како подобает всегда молитися и не стужати (1). А что прилежная молитва дарует нам многое, и Самого Духа вселяет в души, сие показывает ясно Апостол, когда побуждает нас и говорит: всякою молитвою и молением молящеся на всяко время духом, и в сие истое бдяще во всяком терпении и молитве (Еф. 6, 18).

Как скоро кто из братьев сих посвящает себя этой части, то есть, молитве, то о прекрасном заботится он сокровище, и с совестью правою, приличною только любителю достославного венца, никогда не погрешает мыслию произвольно, и не по нужде, как бы против воли, воздает долг, но удовлетворяет любви и душевному желанию, и для всех делает явными благие плоды своего постоянства. Но надобно, чтобы и прочие давали таковому время, и радовались постоянству его в молитве, чтобы и им самим соделаться причастниками благих плодов, когда тем самым, что соуслаждаются такою жизнию, делаются сообщниками оной. И сам Господь подает просящим силу молиться, как должно, по сказанному: дает молитву молящемуся (Иов. 22, 2).

Посему, должно просить Господа и знать, что пребывающему в молитве, в деле столь важном, лучше с великою рачительностию и всеми силами подвизаться в борьбе; потому что великие победные награды требуют и великих трудов, и злоба таковым подвижникам наипаче всюду строит козни, о том стараясь и заботясь, того домогаясь, чтобы отвратить от рачительности; отсего бывают сон и тягость в теле, изнеженность души, уныние, нерадение, нетерпеливость и прочие немощи и следствия порока, от которых погибает душа, постепенно расхищаемая и передающаяся во власть врагу своему. Поэтому, помысл, как мудрый кормчий, должен внимать молитве, нимало не обращая мысли на смущения лукавого духа, не обуреваясь его волнами, но прямо взирая к горней пристани, и непорочную душу возвращая Богу, Который вверил ее тебе и требует обратно.

По Писанию не то хорошо и благоугодно, чтобы падать на колена, распростираться на земле, по примеру других, повергающихся во время молитвы, между тем как мысль блуждает вдали от Бога, но чтобы, удалив от себя всякую леность помыслов и всякую неправедную мысль, вместе с телом и всю душу предать молитвам.

И настоятели со всею рачительностию должны содействовать таковому своими советами, питать в молящемся желание достигнуть предположенной цели и тщательно очистить его душу. В таком случае, плод добродетелей, показанный болезнующим, бывает полезен не только преуспевшему, но и тем, которые еще младенчествуют и имеют нужду в обучении, утешая их и побуждая подражать тому, что видят. Плоды же искренней молитвы суть: простота, любовь, смиренномудрие, постоянство, незлобие и все, тому подобное, что труд усердного к молитве, прежде вечных плодов, произращает здесь в продолжение жизни. Такими плодами украшается молитва. А если не имеет оных, то напрасен труд.

И не только молитва, но и всякий путь любомудрия, если произращает сказанное выше, поистине, есть путь правды, и ведет к правому концу. А кто лишен сих плодов, тому остается пустое имя, и уподобляется он юродивым девам, у которых во время нужды не оказалось елея в брачном чертоге, потому что не имели в душах света — плода добродетели и духовного светильника в уме; почему, Писание справедливо наименовало их юродивыми за утрату ими добродетели, прежде нежели пришел жених, за что и заключило для сих бедных двери горнего чертога. Писание не вменило им в заслугу рачения о девстве, потому что не оказалось в них действенности Духа; и весьма справедливо. Ибо что пользы от возделывания виноградника, когда нет в нем плодов, ради которых несет труд земледелец? Какое приобретение от поста, молитвы, бдения, когда нет мира и любви и прочих плодов духовной благодати, какие перечисляет святый Апостол? Ибо ради них весь труд несет любитель горней страны, ими привлекает Духа, и их приобщаясь благодати, плодоносит, и с весельем наслаждается деланием, какое духовная благодать совершила в его смиренномудрии и попечительности о делах.

Посему, труды молитвы и поста и прочих дел должно переносить с великим удовольствием и благою надеждою, цветы же и плоды трудов признавать действиями Духа. Ибо, если кто станет вменять их себе и все приписывать трудам, то вместо чистых оных плодов произрастет в нем высокомерие и какое-то мудрование. А сии страсти, подобно какой-то гнилости, зарождаясь в душах легкомысленных, растлевают и губят труды. Что же надлежит делать живущему для Бога и в уповании на Него? — С удовольствием пребывать в подвигах добродетели, а избавление души от страстей и надежду восхождения к совершенству на высшую степень добродетелей возлагать на Него и вверяться Его человеколюбию.

Кто так благоустроил себя, и в чем доверился, вкусил благодати, тот без труда совершает течение, презирая злобу врага, как будто уже стал чужд страстей и избавлен от них по благодати Христовой. Как те, которые, по нерадению о хорошем, вносят в природу свою лукавые страсти и с радостию проводят в них жизнь, без труда удовлетворяют им, как бы врожденному какому и свойственному для них сластолюбию, плодонося любостяжание, зависть, лукавство и прочие достояния сопротивной злобы: так и истинные Христовы делатели верою и трудами в добродетели с несказанным удовольствием пожинают в плод от благодати Духа преестественныя для них блага, без труда усовершают в себе нелестную и неизменную веру и непоколебимый мир, истинную благость и все прочее, вследствие чего душа, соделавшись лучше себя самой и сильнее злобы врага, уготовляет из себя чистую обитель достопокланяемому и Святому Духу, от Которого прияв бессмертный мир Христов, им сочетавается с Господом и прилепляется к Нему. А прияв благодать Духа, прилепившись к Богу и соделавшись с Ним единым духом, не только легко совершает она дела собственной добродетели, без борения со врагом для преодоления его наветов, но, что важнее всего, восприемлет на себя страдания Спасителя, и услаждается ими более, нежели миролюбцы почестию от людей, дольнею славою и господством. Ибо для христиан, добрым житием и по дару Духа пришедших в меру духовного возраста данной им благодати, и слава и отрада и всякого удовольствия высшее услаждение — ради Христа быть ненавидимыми, изгоняемыми, за веру в Бога терпеть всякое оскорбление и позор. Для такового, при совершенном его уповании приять часть в воскресении и будущих благах, всякое оскорбление, и биения, и гонения и все прочие страдания даже до креста, служат отрадою, упокоением и залогом небесных сокровищ. Ибо сказано: блажени есте, егда поносят вам и ижденут все человеки, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех (Мф. 5, 11. 12). И Апостол говорит: не точию же, но хвалимся в скорбех (Рим. 5, 3); и в другом месте: сладце убо похвалюся в немощех моих, да вселится в мя сила Христова. Темже благоволю в немощех, в досаждениих, в бедах, в темницах: егда бо немощствую, тогда силен есмь (2 Кор. 12, 9-10); и еще: якоже Божия слуги в терпении мнозе (2 Кор. 6, 4). Сама благодать Духа объемлет всю душу и, наполнив обитель весельем и силою, сладостными для души делает Господни страдания, надеждою будущего отъемля ощущение настоящих болезней.

Посему, как готовящиеся при содействии Духа достигнуть столь высокой силы и славы, так жительствуйте, с радостию подъемля всякий труд и подвиг, чтобы оказаться достойными пришествия в вас Духа и наследия со Христом, никогда не изнемогая и не расслабевая от нерадения, так чтобы и самим не падать, и для других не соделываться виновниками греха. Если же некоторые, не имея еще в себе действенности высшей молитвы и требуемой делом рачительности и силы, скудны в сей добродетели; то пусть в другом восполняют послушание, служа, по мере сил, усердно, работая рачительно, с удовольствием угождая другим, не из-за мзды заслужить честь, не ради человеческой славы, не утомляясь трудами по изнеженности или нерадению, услуживая не как чужому телу и чужой душе, но как рабам Христовым, как своим утробам, чтобы дело ваше пред Богом оказалось чистым и нелестным.

В рассуждении рачительности к добрым делам никто да не представляет в предлог, что не в силах он совершить дел, спасающих душу; потому что Бог не повелевает рабам Своим чего-либо невозможного, но явил столько преизобильную и богатую любовь и благость Божества, что каждому дает возможность, по воле его, сделать что-либо доброе, и никто из имеющих рачительность не остается без возможности спастись. Иже аще, сказано, напоит чашею студены воды, токмо во имя ученика аминь глаголю вам, не погубит мзды своея (Мф. 10, 42). Что удобоисполнимее сей заповеди? За чашею студеной воды следует небесная награда. И смотри, какое безмерное человеколюбие! Сказано: понеже сотвористе единому сих, Мне сотвористе (Мф. 25, 40). Повелеваемое маловажно, а приобретение послушания велико, и богато вознаграждается Богом. Посему, не требует Он того, что сверх сил; но, сделаешь ли что малое или великое, награда следует за тобою, соразмерно твоему произволению. Если делаешь во имя Божие и из страха Божия, то дар светел и неотъемлем; а если делаешь напоказ и для славы человеческой, то слушай, что с клятвою говорит сам Господь: аминь глаголю вам, восприемлют мзду свою (Мф. 6, 8). Посему, чтобы и с нами не было того же, возвещает ученикам Своим, а чрез них и нам: смотрите, милостыни, или молитвы вашей, или поста вашего, не творите пред человеки: аще ли же ни, мзды не имате от Отца вашего, Иже есть на небесех (Мф. 6, 1). Так повелевает отвращаться и бегать сих смертных и смертными воздаваемых похвал, сей увядающей и убегающей от нас славы, искать же той одной славы, которой и красоту изречь, и предел найти невозможно, с которою и мы возможем сподобиться неизреченных оных тайн о Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава во веки веков! Аминь.

Послание сие переведено по изданию Флосса, напечатанному в 1850 г. с греческой рукописи, хранящейся в Королевской Берлинской библиотеке под № 16.

СОДЕРЖАНИЕ

http://www.hesychasm.ru/index.htm