45. Господи, Царю мой, слышу шепот таинственный Твой

     Спускаюсь глубоко в разум свой и нахожу в нем евреев, преграждающих путь Тебе, светоносный Царю мой. Весь мир наполнили они сказками о бегстве своем из царства фараонова, в плену которого и ныне остаются.
     И вот рассмотрел я всех обитателей ума моего и воскликнул в отчаянии: это не я, и не Бог мой, и не Царство Бога моего!
     Всё это образы и отголоски земные; чувства мои беспечные впустили их в душу мою, и нагромоздились они в ней.
     А где же я? Где Царь мой и Бог мой? Где Царство Царя моего? Неужто в землю обетованную перенесли вы с собой царство египетское? И в град Царя моего - всю грязь нильскую?
     Как же горька пища ума моего, если питается он тем только, чем чувства питают его! Отпечатки внешнего и образы земного, тени теней, размеров ужасающих; где мало света, там выросли пугающе огромные тени: неужели это мой ум? И открыл я, что труд разума моего всего лишь возведение призрачных зданий из призрачных теней.
     И снова я рассмотрел поле ума своего, где с быстротой паучьей строились и рушились замки из теней, призрачней паутины, и опечалился и держал совет с собою.
     Невозможна игра теней, если нет света, не разум ли мой свет этот? Не уменьшатся ли тени, если увеличится свет разума? Но и разум мой не одна ли только бессильная тень разума Божия?
     Горько мне, если разум мой, расставшись с телом, останется в вечности один со страшным плетением своим!
     И повторял я в одиночестве разуму своему: сейчас, когда я ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не обоняю, ничего не вкушаю, ничего не касаюсь,- что сейчас наполняет тебя, если не призрачная игра теней и воспоминания о том, что ты слышал, видел, обонял, вкушал, чего касался,- все то, что ушло в прошлое, изменилось, исказилось, распалось, умерло? Отчего не похоронить тебе раз и навсегда мертвецов и не бежать, оставив их? Отчего замер ты, словно кладбище, на котором пляшут тени мертвых и которое ожидает новых мертвецов?
     Как горний Иерусалим, град Царя моего, превратился в царство мертвых и свалку мира?
     Царю мой, слышу шепот Твой таинственный и понимаю, вижу свет Твой и разумею.
     И когда понимаю и разумею, радость наполняет слезами глаза мои, и восклицаю: спасение мое в Господе моем!
     Он свет разума моего, которому был я сторожем нерадивым и дал пришельцам проникнуть и помрачить свет царский.
     Поможет мне Господь, когда признаю, что нет другого помощника, и изгоню тьму и пришельцев темных из ума моего.
     Пусть тьма кружит вокруг разума моего, но да не внидет в град Царя Света.