Русский Крест

[Шевцов Кирилл]

Расскажите о восьмиконечном кресте. Распятый иисус, птицы, месяц.

[Ian]

Тема о кресте часто возникает в разговорах, нам людям на начальном этапе пути к Богу нужны символы, поэтому и возник крест. До четвертого века (правление Константина) символа креста не было в Христианстве, Это подтверждается археологическими раскопками. В то же время символ креста существовал в разных религиях и культурах задолго до Христа. Мы христиане добавили к этому распятие и свои интерпретации. Наверное можно говорить что любой символ это продукт подсознания человека воплощенный в материальном мире, где существуют пространство и время.

Если я правильно понимаю писания святых отцов то там примерно такая интерпретация Креста:

Крест с изображением умирающего Христа прибитого на нем является символом возрождения в Духе. Он напоминает истинному последователю Христа, что он должен пройти через мистическую смерть и стать возрожденным в духе, прежде чем он сможет войти в славу вечной жизни. Крест представляет земную жизнь, и терновый венец страданий души внутри земного материального тела, но и победу духа над элементами тьмы. Тело обнажено, чтобы указать, что кандидат на бессмертие должен лишить себя всех желаний земных вещей. Фигура человека пригвожденого ко кресту, который символизирует смерть и сдачу своеволия, и что он не должен пытаться выполнить что-либо своей собственной силой а уповать всецело на Бога, а лишь служить инструментом, в котором Божественная воля исполняется.

[Игорь Спасский]

Прошу прощения за громадную цитату.

26. Ах, эта безумная, безумная Россия, обращённая умом и сердцем прямо к Софии!
27. Что же в этой обезумевшей России? А в ней, знаете ли – всё!
28. Весь мир сегодня в России – умием своим и безумием, сердцем и дырой вместо сердца, благом и бредом, любовью и ненавистью! Чего только нет в современной России – и всё остро, пламенно, напряжно, с выходкой, гамом, шумом, прерываемыми внезапными и жёсткими оцепенениями.
29. Замес, варево, котёл, – что-то вываривается, сепарируется, сортируется! Отбросив «совето-социа-лизм», прошмыгнув через зазеркалье финглобализма, немало и обучившись лукавому финикийству, побывав «восьмёрочкой» в лабиринте «семёрочки», Россия пустилась-таки по российской, а не по западной и не по восточной, дороге – к самой себе, но уже к Новой России, совсем ещё не бывшей, не пренебрегая ни своей врождённой имперскостью, ни органичной себе государственностью, ни привычной для себя общественностью (соборностью), ни даже стойкой ордынщиной (армейщиной), ибо хорошо осознаёт: «либо-либо» – либо она есть, либо её нет!
30. Новая Россия, новый человек-россиянин, новый российский мир. В то же время и альтернатива нынешнему встревоженному и весьма неуверенному в себе миру. Везде либо умело сотканные проекты с не отменными уже деловыми программами, либо затверженные традиции с нестареющими архетипами, а в России – старт в чистом поле, где и когда всё только зачем-то и начинается.
31. И ведь что-то выйдет, непременно выйдет, ибо не «расслабуха» ныне в России, а сосредоточенность, чуть ли не мобилизация. Мировая ситуация в её вопросительно претенциозно-требовательном отношении к России выжимает из России, во-первых, собственно Россию, во-вторых, бытийственную альтернативу (Россия ведь не просто страна, а целый мир!), в-третьих, само будущее человеческое, а может уже и постчеловеческое.
32. Страшно всему зéмному миру – как с непонятной ему Россией, так и без России, – и особенно страшно передовому, но уже прошедшему апогей собственного величия и уже загибающемуся от самого себя – милейшего – западному миру, ох, как страшно! – и всё по той причине, что Россия выжмет-таки из себя что-то необыкновенное – северное!, – даже не евразийское, хотя в чём-то и евразийское, даже и мировое, тоже.
33. Мало кто в России всерьёз и надёжно верит в Россию, хотя большинство россиян, безусловно, с Россией. В Россию легче верят… за пределами России, пусть и не все, далеко не все, но вовсе и не единицы, а всё почему? – всего лишь за вселенскую правду, идущую сегодня из России, за возможность альтернативного выплеска, гнездящуюся в России, и за безудержный гон, который ведёт на Россию самый «совершенный», но и самый напуганный
российской правдой англо-американский мир.
34. Да, мало вроде бы хорошего в России, и бежит из неё обыватель, и грабит её наглец, и не верит в неё «умник», но… какая-то чудесная сила закручивает в России новое бытие, и люди новые откуда-то являются, и решения новые вдруг зачем-то выскакивают. Всё невозможное ведь из… невозможного!
35. Что бы было, если бы каждый онаученный образованец истолковывал бы по-своему Россию? Не было бы тогда никакой России! Россия сама за себя держится, никому и ничему не поддаваясь, ни перед кем не раскрываясь, ничего из внятного и всем понятного не допуская. Россия – тайна!
36. Да что тайна: вертеп, омут, жернова и огнище одновременно! Можно и круче: Ад! Но ведь всё ценное рождается как раз в огне, меж жерновами, в омуте, посреди адского вертепа. Не в благополучии же!
37. Что действительно нового и животрепещущего может родиться от любого исторического «совершенства» – разве лишь априорно… мертвая имитация? Разве выскочила бы вновь на передний исторический план давно уже чуть ли не похороненная Русь-Россия, не произойди самоликвидации СССР? И стала бы Русь-Россия алкать лихорадочно новой правды, не случись ужасных 1990-х с
их подлейшей зависимостью от мирового глобализма.
38. История не знает сослагательного наклонения, но она не знает и физико-технологической (логистической) логики. Бытие вихрится и самоуправляется, а Промысел ведёт куда-то и ведёт, может, не зная и куда, а может, того
и вовсе не желая, а может… зачем же тогда Россия в перекрестье мировых событийных линий, как и в центре разошедшейся всемирной полифуркации?
39. Удел, заноза и удача России в… незнании… ни себя, ни своей судьбы, ни своего пути; Россия открыта Софии: ежели Россия – не София, то София, не будучи Россией – в России; ничего здесь не пропадает: Россия собрана
из всех исторических Россий; она непостижима, как непостижима Великая Неизвестность; Россия от иномирья, а разве иномирье кому-либо из смертных разгадать и наперехват удержать?
40. Тяжко быть русским, хотя и весьма занимательно; ещё хуже быть русским мыслителем, ибо нет ему – посланцу иномирья, никакого земного доверия; невыносимо самой России, жаждущей иного, которого нет на Земле и не будет, но которое непременно чудесным образом когда-нибудь случится.
41. Есть простор, есть ресурсы, есть tabula rasa, есть внутренняя потребность, есть внешнее давление, есть звериное чутьё, есть гибкий интеллект, но есть и необъяснимое желание новой исторической реальности – явятся, если уже не явились, адекватные бурной исторической динамике вольные строители, и восстанет новая Россия – постреформенная, послепогибельная, в чём-то уже и построссийская, но в сердце своём всё-таки российская, а иного хода вперёд у России попросту нет!
42. Мечты, скажут нам антироссийские доброхоты, наивные, мол, русофильские мечты всё ещё неизжитых «почвенников», на что у нас только один ответ: смотри, гражданин мира, да подмечай, что за Россия вокруг поднимается: имперская, конечно, оборонная, но и неоиндустриальная, хайтековская, космогенная, ну и когнитивная, изобретательная, софийная!
43. Омытая за пятнадцать лет нового тысячелетия пореформенной мёртвой водой, Россия быстро оживает, напоясь водою живою, уже постреформенной, наливаясь новой силой и выходя, слегка пошатываясь от свежих дуновений, на новую историческую дистанцию.
44. Если не так, то зачем же тогда неземной проект под кодовым названием «Россия», зачем тогда сказочная златоглавая Москва с парящим над ней, над Россией и даже надо всем миром пирамидальным и остроконечным университетом, а в университете том зачем тогда недюжинный Центр с необыкновенной постнаучной лабораторией, откуда явилась вновь рождённая в том же университете философия хозяйства и вышла на передний план из профессорской староимперской софиологии нынешняя, но уже новоимперская, софиасофия? Зачем?
45. Ясно, что всё это не просто так: философия хозяйства уже зримо и незримо работает, софиасофия в ожидании своего сакрального призвания, София в неустанном бдении, а Россия… Россия, расправив плечи и высвободив сознание, вольно и невольно… демиургирует! И кто же осмелится её остановить и как он это сделает, ежели все внешние и внутренние антироссийские происки уже раскрыты, а России попросту ничего не остаётся, как обернуться вопреки и назло сим неблаговидным инициациям…
Россией?


Осипов Ю.М. БЕЛЫЕ СКРИЖАЛИ. Сумма иного знания. Антиучебник. — М.: ТЕИС, 2016. 464 с.