Как видится, живое течение смысла поэтическое слово обретает в контексте тональности поэмы… Продолжая аналогию с музыкой: нота «МИ» в тональности «ЛЯ» устойчивая доминанта, в тональности «ФА#» неустойчивая септима, просящая разрешения в тонику. Зачем мучить бедную ноту, импровизируя в выяснии её значения (так можно и просто в учебнике посмотреть её частоту) вне произведения? Ну днём с огнём не сыщешь в таком делании Максима Исповедника (или как там называют святого просвещённые патрологи…«МИ» ). Простите.
Отчасти соглашусь, отчасти нет. Просвещенные патрологи - среди них есть удивительные личности. Которые видят "умный строй" всех текстов МИ. Которые способны не просто проходить линейной текстовой последовательностью, но входить в цельную иерархию, одномоментную соотнесенность всех его богословских смыслов. Это много дает. Стоит ради этого совершить труд вхождения в подобный род богословия.
нота «МИ» в тональности «ЛЯ» устойчивая доминанта, в тональности «ФА#» неустойчивая септима, просящая разрешения в тонику.
Павел, в ваших рассуждениях с чисто музыкальной стороны есть неточности, хотя мысль вашу я поняла. Доминанта в музыке - функция
неустойчивости, активного устремления к тонике. Нота "ми" в тональности "фа#" - она не просит разрешения в тонику. Это натуральная седьмая ступень. А для создания напряжения тяготения требуется ее повышение (ми#) - т.е. требуется гармонический лад.
В итоге ваша основная мысль (с которой согласна) загрязнилась неточностями выражения, что досадно. Так же и в богословии. Точное знание теории не повредит.
Насчет музыки Максима Исповедника скажу, что в ней единый строй - все излагается в единой гармонической системе взаимоувязанных тональностей. Для того, чтобы разговор об отдельных нотах обрел смысл, нужно, чтобы собеседники изнутри слышали эту Максимову тональность. Что не всегда в наличии в разговоре.
А вообще-то имеет смысл иметь не только ОТНОСИТЕЛЬНЫЙ слух (где смысл ноты прочитывается в конкретной тональной системе), но и АБСОЛЮТНЫЙ - который способен воспринимать тон безотносительно.
Прорыв в созидание творческой мыслью нашего ума, это чистая свобода творца?, - вряд ли.
Знак равенства между здешним человеческим и божественным не ставила. То что имеем здесь - это лишь косвенные намеки. Но и здесь человеку дана возможность опытно уловить какие-то отблески.
На мой взгляд,
наиболее близко подходим к опыту свободы именно в творчестве (в редком благодатном варианте "болдинской осени"). Когда замысел есть одновременно и его реализация, нет разъятия на хочу/делаю, произнося слово - этим осуществляем его.
