Голоса Ветхого Завета.
Стихи Джеймса (Джима) Кейтса
Перевод Григория Беневича.
1. Лот Ей никогда не нравилось, как я пью
и забочусь о дочерях.
Она все время напоминала:
у родителей было не так –
весело и каждый день вечеринки.
Оргии, – я говорил.
А она мне: ханжа,
все это делают, чем ты лучше?
Не будь город забит содомитами,
они бы и сами тогда там стояли;
вовремя же нас выпихнули
из города чужестранцы.
Они научились слушать меня,
слава Богу, и теперь благодарны.
Несут сладкое мне вино,
чтобы смыть соль с моих губ.
См. Быт. 19.
2. Иаков Питеру Кейтсу
Я шел через реку, нащупывая ямы
изогнутым посохом, а слепой кричал:
«Вор! Вор!», – когда мой брат плакал
нищий, голодный как охотник.
Вот, он идет,
земля содрогается.
Еще далеко,
не разгляжу его рук.
Ангельские силы у брода через Иавок.
Я послал ему все, что имею, –
мне по праву не принадлежит ничего,
храню лишь то, что украл, – благословенье.
Кто ты, одетый как брат мой Исав,
напрягшийся в моих гладких руках,
молящий меня тебя отпустить?
См. Быт. 27; 32
3. Иосиф Людей вешают за буханку хлеба
и за сны о птицах.
Пойми это
и найди путь из любой тюрьмы.
В чем мое преступление? Что увидел во сне,
как господин спал тревожно в своей постели?
В том, что я ставил слово за словом
и бежал нагим?
Я узнал бывшего виночерпия,
в том, чьи сны я разгадывал;
когда они голодны, все люди – братья,
и кто посадил меня в ров,
и кто меня оттуда извлек.
Если найдется средь них невинный,
пусть обременят его краденным,
и смирят вместе с другими.
См. Быт. 37–40
4. Аарон Чипу Бамбергеру
Его рот полон камней,
теснясь, стукаясь сталкиваясь
слова свободы падают из его рта,
как разбитые скорлупки,
установления и заповеди,
как расколотые косточки
фруктов.
Он все может сделать руками,
ему достаточно их поднять.
Но его пальцы слишком тонки,
мятежны, порхающи, как язык,
боящийся тронуть то, что легко движется.
Он держит посох над головой,
проводя Божию славу,
открывая проход через море,
родники в пустыне.
Я сгибался, поднимая его,
живого, из грязи.
Я леплю образы для народа
из сданного золота
и все время говорю.
Я ловчу, чтобы отвлечь толпу,
пока он карабкается один по склону
и возвращается, сияя,
безмолвным.
См. Исх. 4, 10-14; 7, 9-10; 16; 17, 5-7; 19, 20-24, 31-32.
5. Иаиль Я ждала в шатре, когда все мужчины вышли,
Я слышала шум битвы на расстоянии,
пока молоко в мехе отстаивалось, остывало.
Известия приходили
неверные и отрывчатые,
как бегущие воины,
которые мне их бросали:
царь, дружественный моему мужу,
клялся – по две девицы на воина,
и был посрамлен женщиной,
унижен Деборой.
Ликую, сестра!
Когда он,
споткнувшись при входе,
испачканный кровью,
воды попросил напиться,
я принесла ему сливок в вельможной чаше
и умолила
лечь под ковер на пол.
Шлю, сестра, тебе голову, кол от шатра и молот –
дар между женщинами в Израиле.
Пусть его мать его оплачет.
См. Суд. 4
6. Гедеон Когда я выколачивал пшеницу в точиле, прячась,
Он сказал мне:
«Если Я могу вывести огонь из камня,
ты станешь у Меня мужем сильным».
Все сотворил это словом,
как жезлом,
простертым к мясу.
Хватило легкого касанья,
чтоб вышел свет наружу.
Так я вышел на мадиамского немого истукана
лишь с десятью рабами – малою опорой
пламени поленьев,
и мы
свергли его в его молчанье.
Мы – отряд Бога чисел.
Люди, как и сила
умножаются трубою Его гласа
и молчаньем исполненных страха.
См. Суд. 6;7
7. Самсон Я бросался как пустое ведро
в ее постель. Три раза я пытался,
три раза проваливал испытанье –
я не разгадал свою загадку.
Мужчина, не знавший сладости
в утробе, заболевает от силы,
от махания сухой костью.
Кто ты и зачем пришел
вести меня как мельничного вола,
месить солому голыми ногами,
я знаю, мой мальчик.
Я не так глуп, как ты думаешь.
Твои волосы отрастут, и борода загустеет,
и ты найдешь утешение
в объятиях женщин.
См. Суд. 14–16, в частности, 16, 26.
8. Илий Повернувшись спиной к моим детям, я сел
и увидел тетку, напившуюся пьяной,
что-то бормочущую при входе в храм.
Она сказала, что молится о чуде,
и я заверил ее, что Бог их насылает.
Позднее, она оставила со мной сына
и ушла, распевая, бездетная как прежде.
Когда б она ни пришла, я ее кляну.
Я посылаю парня с обычными поручениями
по дому, расстроенному негодяями,
где я молюсь лишь о крепком сне.
См. 1 Цар. 1-4
9. Саул Я был на голову выше всего народа,
даже когда выходил на простые заданья,
и люди, думающие о царях,
шептали мое имя.
Я полагал всех врагов под свою руку.
Теперь левую я поднимаю с трудом,
А правая – барабанит, как пять дураков по столу.
Мой сын лукавит,
стреляя из лука,
нарочно промахиваясь.
И вот, здесь – пустое место в застолье,
брешь среди товарищей,
боль, дергающая на месте недостающего зуба.
Где молодой герой, который должен быть здесь,
юноша, который бы заносился перед гигантами?
Усох ли я до соринки в его глазу
так, что у меня высохло помазание?
Старик может срать, может спать,
его можно пожалеть,
потому что он безвреден –
царь заблудших ослиц.
Он может бросить копье в дыру
и смотреть, как оно дрожит в грязной стене,
но, промахнувшемуся,
ему недостает музыки,
чтобы убаюкать его утром.
Это также песня царя Давида,
дрожащего в объятьях Ависаги
См. 1 Цар. 9; 18; 20; 24, 4-7, 20; 3 Цар. 1, 3
10. Авессалом Полу У. Кейтсу
Отец, я повис здесь,
ожидая меча,
который ты больше не пустишь в ход
против одного из нас.
Прежде, чем он меня настигнет, скажу:
и у меня есть горница над воротами,
где я со слезами твержу твое имя,
в моем изгнании и в твоем,
все эти годы в одном городе,
где мы ни разу не поговорили.
Первый вестник скажет,
что ты победил,
но ты спросишь обо мне
и не получишь ответа.
Второй вестник скажет правду.
Пусть все твои враги и восставшие на тебя,
будут как я,
любящими тебя
и свидетельствующими о твоей любви,
хоть я и повис здесь
на длинных волосах.
См. 2 Цар. 18, особенно 18, 33, см. также стихотворение Г. Лонгфелло «Горница над воротами» («The Chamber over the Gate») о Давиде и Авессалоне и песнопение Томаса Томкинса (XVII в.) «Когда Давид услышал, что Авессалом был зарезан»:
https://www.youtube.com/watch?v=p9jgTBJ9Xbk
