Ищущий, заглянув внутрь себя, многое можно увидеть. Жаль, что в храмах этому не учат, и останавливаются только на внешнем.
Рад тебя видеть Питирим! Совершенно согласен с тобой в отношении того, что в храмах останавливаются только на внешнем. Поэтому преподобный Симеон обвиняет тех, которые считают себя духовниками, не приняв вначале Святого Духа, или тех, кто рвется принимать "чужие помыслы", дерзая брать в свои руки игуменскую власть и "множеством способов бесстыдно стремясь к митрополиям и епископиям, чтобы пасти народ Господень", при этом не успев узреть Жениха "внутри чертога брачного" и сделаться "сынами света и сынами дня".
Спасибо. А что за бесовские помыслы, толкающие его на игру в покаяние, смирение, борьбу с помыслами и прочими добродетелями? Неужто бес может загнать человека в церковь? Вы уж меня извините ради Бога за глупые вопросы, я новичок во всем этом, вот пытаюсь разобраться, но чем больше рассуждаю, тем сильнее запутываюсь.
Что такое помыслы ? - По словам Исихия Пресвитера, люди не знают, что "помыслы наши не что иное суть, как одни мечтательные образы вещей чувственных и мирских" (Добр. Т.2. С.191). Из этого ясно, что воображение играет главную роль в том, что внутри нас образуется соответствующий образ. Таким образом, можно сказать, что помыслы суть художники, рисующие в разумной части души (στο λογιστικό) различные образы и представления, по большей части воспоминания о прошлом.
Причина помыслов- По словам преподобного Григория Синаита, "начало и причина помыслов лежит в разделении преступлением человека единой и простой памяти" (Добр. Т.5.С.190). До преступления память человека была простой, то есть свободной от страсти, и всецело была обращена к Богу. Бог стоял в центре всех душевных сил. Немедленно после преступления единая память разделилась. Преподобный Фалассий учит, что "есть три источника, из которых получаются помыслы: чувства, память и полносочие тела". Наихудшими являются помыслы, исходящие из памяти (Добр. Т.3.С.293).
Основная причина помыслов - брань диавола, и большинство помыслов являются диавольскими.
Цель диавола состоит в том, чтобы ввести человека в мысленный или действенный грех.
Когда человек замышляет злое, то совершает мысленный грех, если же он по воле диавола осуществит и удовлетворит свое желание, то согрешит и на деле.
По словам преподобного Григория Синаита, "помыслы суть слова бесов и предтечи страстей". За помыслом следует осуществление греха (Св. Григорий Синаит. Добр. Т.5. С.191). Илия Пресвитер говорит, что бесы сначала борют душу помыслами, а не делами.
Ищущий, бес может загнать человека не только в церковь, но и подведет человека к тому, чтобы наложить на себя руки, убить другого человека и.т.д. Поэтому любой грех, явно совершаемый человеком, вначале совершается в наших мыслях. Мы ведь первоначально осуждаем человека в мыслях своих, там в этих самых мыслях мы строим свои планы, там мы замышляем против человека, доказываем ему свою правоту и убеждаем его в чем либо. Там в этих самых мыслях мы проигрываем всевозможные ситуации. И даже не догадываемся о том, что мы не одни, что с нами (в мыслях наших) в диалог вступает наш мысленный враг, хотя мы считаем что общаемся с каким либо челвеком в мыслях своих. И причина тому - скорость беса равна скорости мысли человека. Ум человеческий, по действу некоего тончайшего чувства, делает своими и те помыслы, которые влагаются в него лукавыми духами. Поскольку же мы обычно не обладаем достаточным духовным опытом, а передача эта происходит очень быстро, то и возникает ощущение, что помыслы рождаются прямо из сердца.
Как учит преподобный Филофей Синайский, "причина того, что иной блудно смотрит, заключается в том, что прежде внутреннее око соблудило и омрачилось. Также причина желания слышать срамное заключается в охотном слушании душевными ушами всего, что скверные демоны нашептывают внутри в пагубу нам" (Добр. Т.3. С.417). Над принимающим помыслы диавол обретает власть и может даже довести его до самоубийства: ведь такой человек не в состоянии противостоять силе диавола. Нечистый помысел низвергает душу долу, в преисподнюю (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.295)
