Я тут с таким увлечением начала отрываться на буддизме...и столь все логично. все правильно мне казалась...готова была уже перключиться(ради пробы) на эту программу действия... Пока не поняла одну вещь. Буддизм это наука об уме.!!!
К чему я это говорю? А для примирения 2х дисциплин. Так-как не унижая буддизм, у меня промелькнул посыл, что для исихии конечный результат буддийской дициплины есть только некий, (да, высокостоящий, но все-таки) этап прохождения. В исихии мы встречаемся со всем тем, с чем встречается буддизм при работе со своим умом. Исихаст проходит через это...и это чуть ли не серединная часть аскетического делания.
Разумеется, итоговые пути разняться. Но все то, что познает буддист, знает и исихаст.
В "Изречениях Пустынных Отцов" есть рассказ о том, как Феофил, архиепископ Александрийский, посетил однажды монахов Скита. Желая произвести впечатление на столь знатного гостя, братья обратились к авве Памво: "Скажи архиепископу назидательное слово, которое бы принесло ему пользу". Старец отвечал: "Если молчание мое не принесет ему пользы, то не принесет пользы и слово мое".
Об этом тоже скажут и буддисты.
.
И все же исихия - это гораздо больше, чем простое молчание. Существует множество уровней этого понятия.
1) Исихия и уединение. В древнейших источниках понятие "исихаст" обыкновенно относится к монаху, живущему в уединении, к отшельнику в противоположность киновиту.
(2) Исихия и духовность кельи. "Безмолвствовать, - говорит авва Руф в "Изречениях Пустынных Отцов", - значит пребывать в своей келье в страхе Божием и в размышлении о Боге и воздерживаться от памятозлобия и высокоумия. Такое безмолвие , как мать всех добродетелей, охраняет монаха от раскаленных стрел врага". "Бди над своей душой". Здесь исихия соединяется еще с одним ключевым понятием традиции Пустыни - непсис, т. е. духовное трезвение или бодрствование.
Келья, эта внешняя ограда исихии, есть "лаборатория непрестанной молитвы". Итак, келья для исихаста - это дом молитвы, святилище и место встречи человека с Богом. Об этом потрясающе точно сказано в "Изречениях пустынных отцов": "Келья монаха - печь вавилонская, в которой три отрока нашли Сына Божия; она столп облачный, из которого Бог говорил к Моисею"
Та же телесная "келия" и у буддиста превращается в печь " вавилонскую"
(3) Исихия и "вхождение в себя". Такое, более глубокое, понимание исихии со всей прямотой утверждает в ставшем классическим определении исихаста св. Иоанн Лествичник: "Исихаст тот, кто существо бестелесное усиливается удерживать в пределах телесного дома. Подвиг редкий и удивительный". Исихаст в подлинном смысле этого слова не удаляется в пустыню, но дерзает войти в глубины собственного сердца; не уходит от людей, захлопывая перед ними дверь кельи, но "приходит в себя", затворяя дверь своего ума. "... и пришед в себя... ", - сказано о блудном сыне.
Буддист в противоположность исихасту не очень-то цепляется за удержания своего безтелесного, но так же исследует все закоулки своего сознания и подсознания, погружаясь в глубины своего ума..
(4) Исихия и нищета духа. Внутренняя тишина, когда мы понимаем ее как "хранение сердца" и "возвращение в себя", знаменует переход от раздробленности к единству, от разбросанности - к цельности, простоте и духовной нищете. Евагрий называет такое состояние "совлечением ума". Эта сторона исихии раскрывается в другом определении, принадлежащем Иоанну Лествичнику: "Исихия есть отложение помыслов" по сути, перекликающемуся со словами Евагрия: "Молитва есть отрешение ума от всяких помыслов". Следовательно, путь исихии - это всегда путь "самоопустошения". Пока УМ не "совлечет" все зрительные образы и человеческие понятия, он не может предаться чистому созерцанию Божественного. Поэтому исихастом в подлинном смысле слова становится лишь тот, кто перешел от праксиса к теории, от деятельной жизни к созерцательной.
" Самоопустошение"-присуще и истинному буддизму.
Это "чистое безмолвие" именуется "духовной нищетой", однако оно не сводимо к "отсутствию" или "лишению". Действительно, исихаст, насколько это вообще возможно, стремится "совлечь" ум от всех человеческих представлений, но цель этого самоопустошения исключительно творческая - оно наполняет всеохватным чувством Божественного Присутствия.
Не так ли происходит с Буддистом?! Ведь Присутсвие-это не значит видеть.
И все-таки какбы много не говорил о исихии, и ее степенях восхождения,мне не понятно, почему те же (почти теже) самые аскетические приемы дали столь разные результаты у Будды и наших древних подвижников?(А может и нет? Не разные?) Я думаю, предполагаю. что наши духовные отцы пошли далее, оставляя позади опыт "пустоты", и" меняющейся" реальности .
Бог настолько многогранен, настолько не вместим и не познаваем. Открывается перед людьми в разном ракурсе Своих учений, разбросанных по всему миру.
Так я и пришла к выводу, что эти вековые учения только дополняют друг друга, как мозаика которую надо умеючи сложить.
Вот мне интересно где, на какой стадии исихасткого учения подвижник приходит(а это так) к познанию Буддисткой "пустоты". Пустоту я взяла в ковычки, потому как это не та пустота о которой твердят наши церковники, это пустота на которой "рисуется" наша реальность. Иначе и сказать не могу.
Александр, если тема, которая перекликается с другими, и наверное набила оскомину всем , закрывайте ее с легкостью.
Тут, Леонид. начал настойчиво меня предохранять от в вхождение в поток буддийской "мистерии". Так ведь мне же надо прикоснуться,чтобы(хотя бы на уровне ума познать) и отрешиться.
