А не является ли сама жизнь христианского подвижника притчей для внешнего человека. Притчей, которую мир толкует на разные лады, каждый в мере своего понимания христианства. Поле, о котором говорится в притче утоптано многими, но не многие ищут сокровище, сокрытое на этом поле, а еще меньше его находит. Христианин может и не говорить о Христе, но он его являет, если сокровище им найдено.
Общение в семье, работа, общение с людьми все это и есть притча, если в ней зарыто сокровище. Христианин живущий в мире, передает весть о Царствии Небесном через ткань этого мира, через образы этого мира. Притча - это вынужденная, снисходящая детоводительная ко Христу милость к людям, с надеждой, что мудрость житейская, в которую обличена притча будет пересмотрена и отвергнута ради сокровища притчи.
Любой из аллегорических подходов к притче есть лишь еще один ковырок лопатой, который помогает снять очередной слой земли, отделяющий работника от заветного сокровища. Любое аллегорическое объяснение притчи не есть само сокровище, но это еще один отброшенный в сторону смысл, который приближает к сокровищу.
