Можно увидеть в стремлении к монашеству не только желание уйти, убежать или, напротив, желание приобщиться к чему-то более высокому… В таком стремлении можно увидеть попытку внутреннего преодоления очередной ступеньки осознания, которая может искать свое решение пока только во внешнем (уход в монастырь, затворничество…). Эта ступенька отделяет просто человека верующего, у которого когда то отчетливо загорелся огонек веры, освещающий его дальнейший путь к Богу, но иногда горящий то ярче, то слабее, от человека, полностью посвятившего себя, свою жизнь, и жизнь близких Богу, у которого этот огонек уже никогда не гаснет. Воображение, во многом заимствовавшее из духовной литературы, рисует образ такого монаха-отшельника, оставившего и мир и всех, кто в нем живет. Посвящение Богу рисуется в основном как образ пространственного посвящения. Но ведь Богу мы посвящаем свое сердце, свою душу… И в сердце человека - весь мир. Об этом Господь не устает говорить нам в Евангелии. О том, что любое восхождение на духовную лестницу происходит в глубине нашей души или сознания.
Наверное, можно использовать образ монаха, как человека, посвятившего всего себя Богу. Но это должен быть скорее духовный образ, именно как образ всецелого посвящения нашей души Богу. Тогда отпадет необходимость искать решение о преодолении очередной ступеньки во внешнем выражении… Но лучше, все же, считаю, не использовать даже и такой возвышенный образ. Потому что, на нем во многом лежит печать внутренней несвободы… Так же как и образ семейного человека (мирянина) тоже, думаю, не имеет смысла слишком развивать…
