http://www.orthedu.ru/knigi/pravdoi/Это отрывок из книги "Правдой будет сказать..." написана епископом Новосибирским и Бердским Сергием, который был ближайшим помощником Святейшего Патриарха Пимена.
"Моя спутница стала представлять меня старушке, но той было явно не до меня. Постепенно я привык к обстановке и все внимание обратил на старушку. Моя спутница все пыталась убедить ее, что такую икону ей держать опасно, что из-за нее могут ограбить и убить, и что-то в этом духе. Но старушка, как я видел, не слушала ее. Вообще для нее в тот момент в комнате как будто никого не было, а была лишь она да Богоматерь. Да, именно Сама Богоматерь, ибо я видел, как она разговаривала с иконой, — как с живым человеком. На глазах ее были слезы, которые она смахивала своей жилистой ссохшейся рукой, а сама постоянно смотрела на образ и говорила самые простые фразы.
Из ее слов я понял, что она прощается с иконой, как с живым человеком. «Милая моя, Матерь Божья, — говорила она, — не оставляй меня одну. Как же я буду без Тебя-то?» Слова ее прерывались глубокими вздохами, и она постоянно клала перед иконой земные поклоны. «Дай я Тебя вытру, а то как же Ты пыльная пойдешь», — говорила старушка и протирала икону и киот чистой тряпочкой. Потом она достала из какого-то сундука чистое белое полотенце и стала укрывать образ. Слова, которые она обращала к иконе, были настолько пропитаны теплом и лаской, что я был поражен и молча наблюдал за всем происходящим. Старушка отдельно завернула старинную лампаду и отдала ее мне.
Но вот икона была обернута полотенцем, я помог старушке в этом, ибо икона была громоздкая. Я аккуратно хотел было взять образ, но в этот момент старушка как-то особо ревниво отстранила меня. «Нет-нет», — сказала она. «Но ведь она же тяжелая», — возразил я, недоумевая, неужели эта ветхая бабуля думает сама нести образ.
И в этот момент я услышал такое, чего никогда не ожидал. Старушка, как бы прочтя мои мысли, с укором взглянула на меня и сказала: «Да нешто я смею? Богородица Сама пойдет, а я уж только провожу Ее до калитки... Она вперед, а я, грешная, за Ней, стопочка в стопочку. Нешто я смею Ее носить?» — с укором повторила она, глядя на меня. В этот момент она с легкостью взяла огромный образ, который почти закрыл ее всю, и легко, тихонько пошла по темному коридору, по шаткой лестнице на улицу. Я был поражен, ведь икону-то я пытался поднимать и знал, насколько она тяжела. А старушка тем временем тихонько ступала по узкой тропинке под окнами, благоговейно держа образ на вытянутых руках.
Так она совершенно спокойно донесла икону до машины, где я помог ей поставить образ на заднее сиденье. «Дай я Тебя хоть последний раз поцелую», — сказала старушка и стала класть на улице у машины земные поклоны.
В тот момент я переживал особые чувства. Ясного отчета себе я дать не мог, как эта чуть живая старушка пронесла такую тяжесть через весь сад, по такой тропинке, где и просто-то ходить опасно: мусор хрустит под ногами, того и гляди за что-нибудь зацепишься. И в тоже время у меня, как колокол, до сих пор звучат ее слова: «Да нешто я могу Ее нести? Богородица Сама пойдет, а уж я за Ней, стопочка в стопочку...» Произошло ли чудо на моих глазах, я не знаю, но я ясно чувствовал, что приобщился за какие-то десять минут к великой благодати, которая выражалась в предельно простой, но твердой вере и любви этой сгорбленной старушки. Я вырос в религиозной семье, с детства меня окружали иконы и молитвы, но такой любви к Первообразу, такой непосредственной беседы с Царицей Небесной я никогда не мог бы себе представить, и это тронуло меня до глубины души.
Старушка так и осталась стоять у калитки сада, смахивая рукой набежавшие слезы, пока наша машина не скрылась за поворотом.
Лишь постепенно я пришел в себя и ясно понял, что Господь сподобил меня приобщиться к великой благодатной силе нашего народа, которой является его вера. И это не было случайностью, ибо я только что начал заниматься в семинарии, где так часто суммой богословских знаний измеряется духовная зрелость человека. В тот момент я опытно познал, что с Горним миром можно очень просто связаться, имея чистое сердце и крепкую веру. Хотя я и был только наблюдателем всего описанного, но я с полной уверенностью могу и сейчас сказать, что старушка поклонялась и лобызала не доску и краски, покрытые драгоценной ризой, а перед ней предстояла Сама Владычица, наша Богородица, присутствие Которой я чувствовал, но по своей греховности и духовной слепоте не осязал вполне четко и ясно."
