Монастырь в миру.

[Raisa]

Кстати, среди нас, я знаю, есть несколько настоящих анахоретов, живущих в миру.

По-моему, анахоретство - на настоящий момент единственная форма жизни, при которой хоть как-то можно заниматься душой.

[Alexeiy]

Монастырь в миру - это образ жизни, который естественным образом вытекает из умного делания.

+ 100^3

[Н И К И Т А]

... К сожалению мы миряне лишены того, о чем говорит Симеон Новый Богослов: "Три вещи надлежит тебе соблюдать прежде всего другого: беспопечение о всем, даже благословном, а не только неблагословном и суетном, или, иначе, умертвиться всему, - совесть чистую во всем, так, чтоб она не обличала тебя решительно ни в чем, - и совершенное беспристрастие, чтоб помысл твой не клонился ни к какой мирской вещи. (слово 68)".

К сожалению, этого лишины не только и не столько мы, миряне, сколько те, кому это было адресовано в первую очередь Симеоном НБ. 

[Питирим]

Мы так скучаем о монашестве, точнее о его манящей славе, громком имени, что решили обсудить создание монастыря в миру...
    Итак, мы оставили только общежития, исключающие одиночество (монашество); создали карьерную лестницу (с выслугой лет; заслугами в церковном институте). Создали систему образования, назвав образование духовным.
    В итоге получаем людей в черных одеждах, с карьерными амбициями, школьно образованных и готовых обучать других "монашеству"... Нет смысла говорить о том, что номинальные монахи не несут очищения, знания, ведения... Многие наигравшись в иллюзии женятся и просто живут, многие сходят с ума, или бесповоротно сродняются с прелестью. И лишь единицы, как исключение отстраняются и уходят внутрь.

"Свет Востока" в подлинном монашестве, в его одиноком безмолвии, безизвестности, нищете и всецелом устремлении к единому... В этом не сложно самому убедиться.

[veresk]

и далее
Многие говорят: «кто покажет нам благо?» Яви нам свет лица Твоего, Господи!

[Лесник]

Здравствуйте.

Я тоже периодически колеблюсь между желанием уйти в монастырь и мирским путём.   В пути мирском мне помогают слова Спасителя:

"Женщина, видя, что она не утаилась, с трепетом подошла и, пав пред Ним, объявила Ему перед всем народом, по какой причине прикоснулась к Нему и как тотчас исцелилась.
Он сказал ей: дерзай, дщерь! вера твоя спасла тебя; иди с миром."

Спаситель говорит "дерзай", что значит - будь смел. Если следовать этому, то наверно ничто в мире не помеха для учащего быть христианином.

[Виктор Шипилов]

Здравствуйте.
Я тоже периодически колеблюсь между желанием уйти в монастырь и мирским путём.   В пути мирском мне помогают слова Спасителя:
Спаситель говорит "дерзай", что значит - будь смел. Если следовать этому, то наверно ничто в мире не помеха для учащего быть христианином.

Лесник! Вы полностью здесь правы, не забывайте так же слова Господа о смирении и кротости. Христос не только в монастырях, но и в миру.

[Raisa]

Может ли быть так, что человек до официального своего пострига, либо до осознания себя монахом в миру был на самом деле куда большим монахом? Вспоминаю одну тихую благочестивую женщину-паломницу, с которой разговорились на скамейке в монастыре, она задумчиво-отстранённо в сердцах проронила: "Кажется, до прихода в церковь я лучше была"...

[Raisa]

Один из вариантов: сердце понемногу начинает очищаться и более глубокие грехи открываться, тогда как ранее могли быть скрыты под суетой мирской жизни и из-за недостаточности молитвенной практики. Главное -- впоследствии не увязнуть в монашеской суете и церковно-корпоративной грязи.

Я так тогда поняла, что эта женщина посмотрела на себя-бывшую как раз из этой монашеской суеты.

[Владимир Б.]

Для Питирима и СергеяСН - речь не идёт о каких-либо внешних проявлений такого "ухода". Это именно внутреннее делание. Солидарен здесь с Антикваром, что это даже не начало, а последствие внутреннего умного делания.
http://az.lib.ru/s/swencickij_w_p/text_0440_dialogs.shtml
http://predanie.ru/audio/audioknigi/protoierei-valentin-sventsitskiy/#dialogi
Особенно "Диалог 10." Здесь более понятно о чём речь.

"    Но гонения, естественно, сделают невозможным внешний монастырь и поставят Церковь в условия первоначального христианства. Но это будет Церковь, прошедшая весь свой славный земной путь, в ней будут все духовные сокровища, которые приобрела она. Она будет "монастырём в миру", как была Церковь Апостольская, не потому, что откажется от всего, что обретено ею за две тысячи лет благодатным действием Святого Духа, а по своему духовному состоянию и по своему отношению к миру.
       Отдельные люди будут по-прежнему принимать монашество, давая обет безбрачия и тем как бы устанавливая духовное родство с великим прошлым монашеской жизни, но и эти принявшие постриг и не принявшие его, а вступившие в брак, -- все будут жить уже не в прежних монастырях, а в миру, как жила первоначальная Церковь.
       Св. Иоанн Златоуст указал одно из главных духовных оснований для этого грядущего монастыря. В слове "О сокрушении" он говорит: "Мы должны искать пустынножительства не только в каких-либо местах, но и в самом произволении, и прежде всего другого -- душу свою ввести в самую необитаемую пустыню".
       Вот эта внутренняя пустыня и будет основанием монастыря в миру. Не монахи, а все верующие будут уходить в эту пустыню. Не монахи, а все верующие встанут на путь послушания и духовной жизни. Вновь, как в апостольский век, Церковь внутренне оградит от мира себя и противопоставит себя ему. Встанут невидимые стены, которые прочнее, чем каменные стены, оградят святую Церковь от мира, лежащего во зле. Эти стены воздвигнет молитва, пост, послушание, бесстрастие и подвиг. Вновь все верующие, как в древней Церкви, станут делателями молитвы Иисусовой. Вновь вернутся они к постоянному причащению Святых Тайн. Вновь, как некогда в Иерусалиме, будут "единодушно пребывать вместе" и будут чувствовать себя в миру, как в безводной и выжженной пустыне. И новые подвижники превзойдут древних. И Церковь преисполнится, как и Церковь золотого века, благодатными дарами Святого Духа. Эта полнота благодати в древней Церкви была потому, что живы были люди, которые сами лицезрели Господа, и всё было как бы освящено недавним Его присутствием среди людей. Грядущая Церковь будет исполнена полнотой этой благодати потому, что будет полна предчувствием второго славного пришествия Его и будет освящаться близостью Христа Грядущего. "

"    Духовник. Вот создать монастырскую жизнь в миру -- это и есть то оцерковление, которое необходимо для желающих идти по пути духовной жизни.
       Неизвестный. Теоретически твою мысль о монастыре в миру я понимаю, а как её осуществить практически -- нет.
       Духовник. Представь себе, что ты живёшь в монастыре. Вокруг монастыря высокая стена. У ворот монах, который не пропускает в монастырь посторонних. В монастыре храм -- ты ходишь в него молиться. Твоя жизнь вне храма протекает в келье. У тебя есть келейное молитвенное правило, ты читаешь Слово Божие, творения святых отцов, углубляешься в созерцание Божественных истин. Вне храма и кельи ты несёшь послушания, иногда очень тяжёлые, в пекарне, на огороде, на скотном дворе. У тебя есть духовный отец, который руководит всею твоей жизнью, которому ты отдал душу свою в руководство, отказавшись от своего самочиния и мирской воли. Ты соблюдаешь посты, и весь уклад твоей жизни зиждется на основе церковных правил.
       Монашество -- это храм, у которого раздвинулись стены и который охватил и заключил в себя всю твою жизнь.
       И вот случилось так, что монастырь этот перенесён в мир. Стен больше нет. Но где же твой монастырский храм? Это тот храм, где ты теперь исповедуешься у духовника своего и причащаешься Святых Тайн. Может быть, ты не можешь проводить в нём столько времени, сколько в монастыре, но всё же жизнь в этом храме -- главное в твоей жизни. Где твоя келья? Она перенесена в шумные мирские квартиры, но и в миру она осталась келией, даже если ты занимаешь "угол". В ней должна быть монастырская тишина и монастырская жизнь, хотя кругом мирской шум и из-за стен доносятся в твою келью не церковные песнопения братии, а мирские песни, суетные разговоры, пьяное веселье. Твоя комната неизменно должна оставаться келией, где всё проникнуто духом молитвы и тишины. У тебя много внешних мирских дел, ты должен делать их "за послушание", не прилепляясь к ним душой, как делал ты и в монастыре тяжёлую работу в пекарне и на скотном дворе. Жизнь мирская течёт по своим законам. У неё свой уклад. И ты, принимая его, поскольку это внешнее необходимо для твоей жизни в миру, должен свою личную и внутреннюю жизнь построить на началах церковных. В монастыре ты был послушник. Ты должен оставаться им в миру.
       И если ты соблюдёшь всё это и в миру, ты сохранишь монастырь. И этот внутренний монастырь не сможет уничтожить никто. Потому что уничтожить можно только внешнее, а внутреннее -- неотъемлемое достояние человека. Так вот что такое "оцерковление", которое есть необходимое условие истинно духовной жизни. "

"Так вот что тебе надлежит сделать, чтобы от признания истины церковного учения перейти к истинной духовной жизни. Надо "душу свою увести в пустыню" (св. Иоанн Златоуст). Надо принести покаяние Церкви, постоянно принимать Святые Тайны, молиться, соблюдать посты и уставы Церкви, надо иметь духовного отца, который бы руководил твоею жизнью и которому ты был бы обязан послушанием. И тогда с Божией помощью по Его величайшему милосердию ты получишь то, о чём спрашиваешь: ты по-новому начнёшь жить, приобретёшь настоящую веру, создашь для себя монастырь в миру. "

"Не все могут оставить мир
Но все могут и в миру подвизаться молитвой Иисусовой. И в миру можно жить, как в пустыне. Как говорит св. Иоанн Златоуст:
"Мы должны душу свою ввести в самую необитаемую пустыню. И в этой пустыне молитва Иисусова создаст для молящегося как бы тайный духовный монастырь".
- Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго.
Это камень, из которого созидаются стены сего тайного монастыря.
Один камень за другим кладет человек, произнося слова этой молитвы, и день за днем, год за годом вокруг души вырастают невидимые стены, отделяющие его от мирской жизни.
Он теряет вкус и интерес к мирским развлечениям, к шумным забавам, его тяготит общество пустых людей, их постоянный смех, шутки, злословие. Ему не нужны светские книги. Ему не нужно искать, чем бы внешним заполнить жизнь, спасаясь от тоски и скуки. Жизнь его полна внутреннего значения и неисчерпаемого духовного содержания. Он тайный монах тайного монастыря, еще не принявший пострига, живущий для всех окружающих в миру, но для себя ушедший в монастырь умной молитвы.
Он создал этот монастырь терпеливыми, неустанными трудами, с Божьей помощью подвизаясь Иисусовой молитвой. Но вступив в этот монастырь, дальнейшее, высшее созерцание в нем – это уже завершение молитвенного пути, это то, что дает только благодать Божия."

[Питирим]

Для Питирима и СергеяСН - речь не идёт о каких-либо внешних проявлений такого "ухода". Это именно внутреннее делание....

Зачем тогда величать монастырь в миру? 

[Питирим]

Может ли быть так, что человек до официального своего пострига, либо до осознания себя монахом в миру был на самом деле куда большим монахом? Вспоминаю одну тихую благочестивую женщину-паломницу, с которой разговорились на скамейке в монастыре, она задумчиво-отстранённо в сердцах проронила: "Кажется, до прихода в церковь я лучше была"...

Человек в монашестве может развратиться, может перестать слышать своё сердце и впасть в любое количество любых страстей. По секрету скажу вам - ряса, подрясник не спасает. Это лишь форменная одежда.

[Анъдърюха]

Мне есть что написать про монастырь в миру.
Это состояние отрешенности. когда ничто внешнее не владеет умом. Это ровное отношение ко всему внутри.
Знаете, есть кому нравится, есть кому не нравится, а есть кому фиолетово. Это не равнодушие, это равнолюбие.
Это равнолюбие нужно обрести внутри себя, с тем относится так ко всему и всем. Тогда ничто внешнее не держит во власти ум, делая его пристрастным.
Найдя такое отношение, человек остается подверженным ощущению желаний других. К страстям толпы в городе. И чем в большей степени человек может противостоять этим невольным искушениям, тем сильнее его дух.
Отрешенность достигается удержанием внимания на неописуемом Боге, присутствующем внутри, в сердце. И снаружи:  над головой или перед собой в образе иконы. Только отрешив ум от всего к чему он пристрастен можно устремиться вниманием к Богу. Соединение умного и сердечного это пение. Когда ты весь присутствуешь в этом делании, это и есть достижение состояния отстраненности, фиолетовости, монастыря в миру.

[Alexander]

Основательно почистил тему.

[Raisa]

Человек в монашестве может развратиться, может перестать слышать своё сердце и впасть в любое количество любых страстей. По секрету скажу вам - ряса, подрясник не спасает. Это лишь форменная одежда.

Это и страшно. Помню, как в очередной "монашеский заплыв" при всей видимой "благочестивой" жизни, начала терять эту связь со своим сердцем и испугалась зело, ведь в таком состоянии спокойно крыша уедет куда-угодно... (не знаю, способен ли вообще там кто-нибудь сохранять эту связь?). Накануне возвращения "в мир" была дикая брань в русле: "Слабачка, Бога предала, от Бога уезжаешь..." И где-то тихо-тихо слышалось: "Не от Бога - а к Богу!" И когда поздно вечером завалилась домой, почувствовала, что и правда - дома как-то Бога больше.
Знаю людей - как бы монахов по устроению, но не понимающими и не осознающими себя монахами, с детских лет они, что пишут в житиях  - молчаливы, уединённы, чуждаются детских забав и игр, послушливы, кротки и т.д. Речь не о закомплексованности, а именно об устроении. И спрашивается, зачем им ч-то осознавать и громоздить эти внешние чёрные пирамиды, которые на поверку только калечат? Конечно, без православного осознания им не совсем точно и хорошо живётся, чувствуют себя белыми воронами-не от мира сего-интровертами, зато они не болтают, не тратят силы на бесполезную езду и исследования, а делают.